Катарсис. Том 1
Шрифт:
Крутов поднялся. Владелец бензоколонок Ветлуги перестал ему нравиться.
— Спасибо за справедливое решение вопроса, не ожидал, честное слово.
— Пустяки. А вы, господин полковник…
— Можете называть меня Егором.
— А по батюшке?
— Лукич.
— Егор Лукич, а вы к нам как — в командировку, по служебным делам или в отпуск, отдыхать?
— На постоянное место жительства, — ответил Крутов. — До свидания. Всего доброго.
Они покинули кабинет бензинового короля, оставив его в задумчивом состоянии. В вестибюле банка наткнулись на Кислярского с двумя такими же здоровыми
— Скоро увидимся…
Крутов не оглянулся. Сказал, когда они с Шуриком сели в машину:
— Тебя куда?
Шурик очнулся, сунул доллары — он так и нес их в руке — в карман брюк, дрожащими руками достал сигареты.
— Ну, Егор Лукич, и страху же я натерпелся! Как вам удается убеждать таких типов? Он же мог нас выгнать, и все, свидетелей-то нет.
— Мог, — задумчиво кивнул Крутов, — но либо он честный человек, что в его положении не очень реально, либо не хотел терять имиджа, либо имел какой-то расчет, либо испугался моих корочек и захотел проверить, с чем я пришел. Впрочем, что нам переживать? Пусть он переживает. Все хорошо, что хорошо кончается.
Он высадил Шурика у главпочтамта и поехал по магазинам. Домой он приехал как раз к обеду, когда сбежавшая из офиса Елизавета уже накрывала на стол.
Обещанные замом главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко неприятности в виде решения местных властей о сносе старых домов по улице Герцена все еще не добрались до места назначения, поэтому Крутов решил упредить готовящийся удар лакеев Быченко и вплотную занялся оформлением «дворянской хаты» Качалиных в качестве памятника архитектуры.
Он обзавелся необходимыми бумагами в отделе культуры городской мэрии, сводил к себе две делегации инспекторов по землепользованию и оценщиков памятников старины, написал заявление о регистрации на имя мэра и взял в УВД подписанное Петром Качалиным письмо о содействии. С этими бумагами он добился приема у мэра, весьма занятого, но энергичного, неглупого и решительного человека, много сделавшего для ветлужан, и к вечеру имел на руках документ, объявлявший дом номер семь по улице Герцена «памятником архитектуры девятнадцатого века федерального значения». Конечно, для таких деятелей, как Быченко, не существовало законов и правил, он вполне мог и проигнорировать решение мэра, однако теперь, начни он кампанию по сносу частного сектора на понравившемся ему участке городской земли, шум поднялся бы изрядный. На какое-то время Крутов обезопасил свое жилище и уберег нервы жены от ненужного стресса.
В семь часов вечера за Елизаветой зашла Саша, поблагодарила Егора за его помощь мужу в изъятии денег на починку машины, и женщины убежали в ателье примерять платье, которое сшила Лизе подруга-свояченица. Крутов докрасил последнюю перегородку в доме — «под кирпич», полюбовался своей работой и в это время услышал шум автомобиля, остановившегося у дома. Выглянул в окно. Из подъехавшего темно-синего «Форда-Гэлэкси» неторопливо вылез мужчина в белой рубашке с галстуком
Через минуту они обнимались, хлопая друг друга по спинам, но, заглянув другу в глаза, Егор вдруг почувствовал странный толчок в сердце и озноб, «взъерошивший» кожу спины мурашками. Эта реакция подсознания, сторожевой системы организма, его крайне озадачила: так она реагировала только на сакки — ветер смерти, то есть на опасность, угрожающую жизни, между тем как к нему приехал приятель, с которым они провоевали бок о бок четыре с лишним года. И все же, привыкший доверять интуиции, Крутов мгновенно насторожился и привел себя в боевое состояние, но, чтобы не выглядеть смешным — что за вспышка подозрительности, в конце концов?! — в глазах Зубко, сделал вид, что безмерно рад визиту, и зажал чувства в кулак. Стоило обождать с выводами, разобраться в своих ощущениях, присмотреться к Александру, выяснить, с чем он пришел.
На улице быстро темнело, поэтому сели беседовать в «главной» гостиной дома — с камином; всего в доме было восемь комнат, «царские хоромы, а не жилая хата», как выразился Зубко, из них две спальни, две гостиных, рабочий кабинет, где Егор хотел установить компьютер, и столовая-кухня с электроплитой «Аристон», последним приобретением четы Крутовых.
— Давай выпьем по глоточку водочки, — предложил Егор.
— Не могу, — резко бросил Александр, но тут же поправился: — Извини, я на работе. Да и вообще в последнее время не принимаю, с души воротит.
— Я думал, ты один приехал, а ты с группой, — пошутил Крутов и получил странный взгляд Александра, встревоживший его еще больше и отбивший охоту шутить.
— Со мной двое, — пробормотал Саша, отводя взгляд.
— Кто-нибудь из наших? Так зови немедленно.
— Нет, ты их не знаешь. — Ну и ладно, — добродушно отмахнулся Крутов, — давай хотя бы чайку выпьем, не возражаешь? Жена вкусные булочки принесла, любимчиками называются.
— Тогда уж лучше кофе.
— Кофе только растворимый, — с сожалением развел руками Егор. — Мы с Лизой его как-то не очень…
— Можно и растворимый.
Крутов принес на подносе кофе, булочки, сливки, налил себе чаю.
— Ну рассказывай, с чем пожаловал, по какому делу посетил наш медвежий угол. Неужели и здесь объявились террористы?
— Нет, я целевым назначением к тебе.
— О! — Егор с интересом посмотрел на изменившееся сосредоточенное лицо Александра. — Я понадобился начальству?
— Начальству, да не тому.
— Как тебя понимать?
— Мы хотим предложить тебе высокооплачиваемую работу.
— Очень интересно! — Крутов не подал виду, что удивлен. — И кто же это — мы? Надеюсь, не криминальные структуры?
Зубко бледно улыбнулся.
— С этой структурой ты знаком: Российский легион.
Егор засмеялся, но, вглядевшись в лицо приятеля, перестал.
— Ты шутишь?
— Отнюдь. Легион сейчас в фаворе у очень высокого лица… у президента… и работает легально. Хотя кое-какая его деятельность засекречена.
— Например, разработка психотронного оружия, — с иронией добавил Егор. Александр почувствовал иронию в тоне бывшего командира, но не отреагировал.