Катарсис. Том 1
Шрифт:
— Оклемался, воин? — прогудел он в бороду. — Как себя чувствуешь?
— Как утопленник.
— Беречься надо, не доводить ситуацию до аховой. Аль не видел, что это за люди?
— Один из них мой… друг.
Спиридон покачал головой, наклонился к напарнику Зубко, вытащил у него из-под руки пси-генератор, внимательно осмотрел.
— Придумают же люди! Такого пужала я еще не видел.
— Это «глушак». — Егор, облившись потом, встал, схватился за стену — голова внезапно закружилась. — Дьявол!
— Не поминай нечистого всуе! — строго проговорил Спиридон. — Приляг, я
— Не надо, я сам. Как вы здесь оказались?
— Мимо шел, — дед усмехнулся, бросил «глушак» на стол, — случайно. Дай, думаю, загляну к военному человеку.
— Вовремя заглянули, — пробормотал Крутов. — Еще бы немного, и он бы меня окончательно ухайдокал. Как вам удалось его нейтрализовать? Не научите?
— А надобно?
— Похоже, что да.
— Потом. Кто эти люди и почему они напали?
— Долгая история…
— А я не спешу.
— Там третий в машине.
— Не беспокойся, он спит.
Егор выпрямился, не сводя вопросительного взгляда с родственника Елизаветы, и дед ответил сверкнувшим, словно молния, притягивающим и одновременно отталкивающим взглядом.
— Рассказывай все по порядку.
Доковыляв до стола, Крутов осушил целую кружку остывшего чая, сел на диван и, прикинув, с чего начать, принялся рассказывать историю своего появления в Жуковских лесах. Через пятнадцать минут закончил, выжидательно посмотрел на деда Спиридона, по лицу которого совершенно невозможно было прочитать, о чем он думает. Молчание затянулось. Дед о чем-то размышлял, оглаживая широкой ладонью бороду и глядя в пол, Егор тоже думал, в первую очередь о том, что напрасно все рассказал. Философия добра и мира, которую исповедовал столетний старец, вряд ли согласовывалась с мировоззрением Крутова, укладывающимся в слова «адекватный ответ».
— Но сюда я приехал не воевать, — добавил Егор, словно оправдываясь. — Честное слово, хочется жить мирно и тихо. Я вдруг понял, что для счастья человеку много не надо: любимая женщина да свой угол…
Спиридон Пафнутьевич внезапно улыбнулся.
— Вот тут ты ошибаешься, сынок, много надо. Семья и дом, здоровье, хлеб и соль, поле деятельности, приносящее плоды. Плоды как материальные, так и духовные. Чтобы и хлеб был на столе, и песня в душе, и детская улыбка, и теплое супружеское ложе, и чтобы хорошие соседи, и чтобы не топтали твое поле вооруженные люди, и не просили милостыню грязные бездельники, коих развелось на Руси слишком много, да чтобы тихий восход солнца…
Дед вперил в Егора свой загадочный, меняющийся, изредка вспыхивающий силой взгляд.
— Очень много чего человеку надо для счастья, и нет греха в том, что он пытается это защитить.
Крутов проглотил ком в горле, не ожидая одобрения из уст адепта русской белой магии. Тот улыбнулся, но тут же стал суровым и властным.
— Ты поступил правильно, сынок, но есть и другие пути и возможности наказать супостатов. Мы об этом еще поговорим. А сейчас надо решить, что делать с ними.
— Они зомбированы… то есть подчиняются заложенной в мозгу программе. Если бы я мог депрограммировать их…
— Ну это не так уж и сложно. Я вижу тьму в голове у каждого и могу ее рассеять. С кого начнем?
— С
Спиридон склонился над лежащим ничком Зубко, поводил руками над его телом, положил ладонь на затылок и застыл в такой позе. С изумлением и благоговейным ужасом Крутов увидел, как ладонь деда налилась теплым розовым свечением, это свечение струйками потекло вокруг головы Саши, потом разом всосалось в волосы и погасло. Спиридон отнял руку, разогнулся, глядя на Александра. Тот вдруг пошевелился, застонал, дотрагиваясь руками до висков и затылка, с трудом сел, глядя перед собой бессмысленным взглядом. Но вот глаза его прояснились, он увидел тело своего напарника, напрягся было, хватаясь за карман брюк, где у него лежал пистолет, но вдруг обнаружил, что находится в комнате не один. Посмотрел на возвышавшегося над ним башней деда Спиридона, перевел взгляд на сидевшего на диване Крутова.
— Что здесь происходит, командир?
— Как ты себя чувствуешь?
— Хреново… будто по мне асфальтовый каток прошелся…
— Твой приятель выстрелил в тебя из «глушака».
— Зачем?! Откуда ты?.. — Александр осекся. Глаза его расширились, потемнели. Он вспомнил, где и почему здесь находится. Перевел взгляд на тело напарника.
— Он…
— Жив, Спиридон Пафнутьевич его просто усыпил.
— Кто это?
— Родственник моей жены. А теперь сядь со мной, сосредоточься и вспомни, где, кто и как тебя зомбировал. Только не горячись. Ты был запрограммирован, а мы эту программу сняли.
Взгляд Зубко заледенел, застыл, лицо покрылось бледностью, на лбу выступил пот, однако программа самоликвидации, внедренная в мозг при зомбировании, не сработала, дед Спиридон действительно рассеял тьму в сознании Саши.
— Черт! Мне… я был… не помню! — Зубко с силой потер лоб, ошеломленно глянул на взиравшего на него Спиридона. — Мне было приказано…
Крутов помог Александру встать с пола, усадил на диван.
— Колись, подполковник, и благодари Бога, что есть на свете люди, способные вдохнуть душу в мертвое тело.
— Ну я, пожалуй, пойду, сынки, — сказал старик. — Вы тут теперь и без меня управитесь. Этого вашего дружка не трогайте, он будет спать еще долго, но ничего не вспомнит. Заходи, Егор Лукич, поговорим.
И Спиридон исчез. Вот он стоял посреди гостиной внушительной глыбой, чуть ли не доставая макушкой потолка, а вот и нет его, только ветерок пронесся по залу и вздул кисейные занавески на окнах.
— Я сплю… — сипло пробормотал Зубко. — Это лишь дурной сон… Как он это сделал? Мистика какая-то!..
— Не знаю, — признался Егор. — Но это не сон и не мистика, Саня. Это проявление сил, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. Есть какая-то система, очень древняя, славянская, уходящая корнями в наших предков — арктов…
— Ариев, ты хотел сказать?
— Арии, как и русские, и индийцы, тоже потомки арктов, северного народа, населявшего когда-то в незапамятные времена материк на месте Северного Ледовитого океана. В общем, это великая тайна, кладезь эзотерических знаний наших предков, черпать из которого может далеко не каждый.