Катарсис. Том 1
Шрифт:
— Да ничего особенного, — озадаченно дернул себя за ухо Панкрат. — Нашел базу мотобанды, троих достал… но никого не замочил, один из них пришил своего же. Я поэтому и звоню. Эти бандиты сидят на территории какой-то секретной воинской части…
— Брось это дело и немедленно сматывайся оттуда! Ты в разработке нашего управления, я ничем не смогу тебе помочь.
— Сможешь, если захочешь. Мне и надо всего-то выяснить, что за база здесь дислоцируется, в шести километрах от села Фошня.
— Откуда ты, говоришь, звонишь?
— Из Жуковки, с переговорного пункта…
— Совсем ошалел! Звони с какой-нибудь квартиры, завтра.
— Ты
— Попробую. — Тихий щелчок в трубке — отбой скремблера и гудки. Панкрат посмотрел на трубку, внезапно осознавая, что линия может прослушиваться, и обозвал себя идиотом. Он расслабился, чего не имел права делать. Телефон Губарева имел кодирующе-защитное устройство и определить его номер и владельца было невозможно, но если линия действительно прослушивалась, слухачам станет известно, что некто из Жуковки звонил в Московский уголовный розыск, и руководитель местных крутых ребят сделает надлежащие выводы.
Ларин говорил дольше, и, когда вышел из кабины, вид у него был уже не такой хмурый.
— Пока все нормально, готовят к операции…
— Что с ней?
— Камни в почках.
— Ну, это легкая операция, лазером чик — и готово!
— Ультразвуком.
— Ну, ультразвуком. Теперь можно и ехать, хотя вести тревожные. Над нами, кажется, начинают сгущаться тучи.
Они вернулись к гостинице, чтобы забрать вещи в номере, и тут у Панкрата сработала интуиция. У здания стояла белая «Волга» с двумя пассажирами, разглядывающими вход, а по тротуару напротив прогуливалась тройка крепких ребят, делая вид, что интересуются проходящими мимо девушками.
— Стоп! — негромко сказал Панкрат, нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке. — Мне идти туда не хочется.
— Мне тоже, — отозвался Михаил, закуривая. — Здесь пахнет «дипломатическим» приемом. Те трое не похожи на гуляющих мальчиков.
— Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас здесь только куртки остались да предметы туалета, хотя, конечно, все равно жалко. Пошли потихоньку.
Они миновали гостиницу и у Дома культуры напротив парка присели на скамеечку в окружении кустов черемухи.
— По наши души? — вопросительно глянул на командира Ларин.
— Не знаю, — буркнул Панкрат, — но свободу нашу начинают ограничивать. — Он достал из кармана брюк рацию, вызвал Баркова. — Что у вас, Саша?
— Порядок, — донесся тихий голос полковника. — Во-первых, в зону заехал рефрижератор. Знаешь, такие громадные фуры величиной с вагон, с синей полосой и огромными цифрами «200» по борту.
— «Груз 200» [28] , что ли? — хмыкнул Панкрат.
— Ну, рентгена у нас с собой нет, просветить рефрижератор нечем, может, и «двести». Хотя с какой стати воинской части нужны трупы? Это же не кладбище.
28
«Г р у з 2 0 0» — трупы, перевозка мертвецов.
— Вспомни курган.
— Да, о курганах. Мы тут неподалеку обнаружили еще один и тоже со свежим раскопом. Если не возражаешь, мы там покопаемся слегка.
— Только осторожно, с подстраховкой.
— Командир, что с тобой? Мы не дети, как говорится, не первый раз замужем.
— Эдик и Тимур тоже не дети, но их все-таки взяли! И не бандиты, а профессионалы.
— Хорошо, — после некоторой паузы сказал Барков. — Будем работать по полному профилю.
— У
— Да, в общем-то… комбинезончик у шофера рефрижератора мы разглядели интересный, когда он вылезал, черно-желтый, с необычной эмблемой в виде шестилучевой звезды.
— Пентакль?
— Что?
— Эту звезду называют пентаклем, печатью Соломона.
— А-а… может быть. А между зубчиков шесть букв: Ф, У, М, Б, Э и П.
— ФУМБЭП?
— Да их можно прочитать и так, и сяк, но если предположить, что буквы Ф и У означают Федеральное управление… ты не знаешь организации с такой аббревиатурой? Управление чего? Малых и больших электрических приводов?
— Их. Полковник, из тебя вышел бы отличный дешифровальщик. Я свяжусь с вами через пару часов. — Воробьев спрятал рацию. — Поехали, Михайла, пора работать.
Машину они еще вечером оставили не на платной стоянке у гостиницы, а на окраине Жуковки, возле лесочка, рядом с добротным кирпичным домом, и теперь весьма порадовались своей предусмотрительности. Джип стоял на прежнем месте, будто принадлежал хозяину дома, и никто возле него не слонялся.
Из Жуковки выехали без каких-либо происшествий. Либо местная ГАИ не получала еще приказа проверять машины с чужими номерами, либо не спешила его выполнять, либо не имела для этого сил и средств.
В Фошню приехали в половине одиннадцатого утра. У здания больницы, построенного по английскому проекту из стекла, бетона и стали, на которое после сдачи его в эксплуатацию приезжали посмотреть чуть ли не со всей области, Панкрат машину ставить не стал, загнал в тупичок переулка с обыкновенными сельскими домами и полчаса наблюдал за входом и автостоянкой напротив, где вместе с двумя десятками запыленных мотоциклов, стареньких «Запорожцев», «Жигулей», «Нив» и «газонов» парковались красавцы «Форды», «БМВ», «Ауди» и даже один «Мерседес». Больница принимала всех — и старых, и новых русских.
Интуиция голоса не подавала, поэтому Панкрат приказал Михаилу ждать его возле больницы и направился к приемному покою. Узнав, где лежит раненый дед Осип из деревни Ковали, он взял в раздевалке халат и прошествовал на третий этаж в первое хирургическое отделение, где располагалась палата Осипа.
Дядя Егора Крутова выглядел почти здоровым. Панкрата он не знал и на «привет от племянника» сначала прореагировал как на шутку и лишь потом, после короткого рассказа о происшествии с племянником, заговорил с Панкратом серьезно.
— За что же его забрали, сукины дети? Он же сам военный человек, ничего дурного не замышлял.
— Поэтому я и пришел к вам, — сказал Воробьев. — Хочу понять, что случилось. Егор действительно хороший человек, в тюрьме ему не место, надо выручать.
— А ты адвокат али еще кто?
— Еще кто, — усмехнулся Панкрат. — Друзья мы и делаем одно дело.
— Ясно, — усмехнулся и Осип. — Лихой ты человек, я гляжу, пролаз [29] . Но верить можно. Егор с каждым дружить не стал бы. Лишь бы твои планы хинью [30] не пошли. Чего знать-то хочешь?
29
П р о л а з — проныра, плут, хитрец.
30
Х и н ь ю — даром, без пользы, на ветер.