Катарсис. Том 2
Шрифт:
Оседлав вишневую «одиннадцатую» Марии, он направился к центру города, полюбовался на Спасо-Преображенский собор на Красной площади и церковь Петра-Митрополита, постоял возле памятника Александру Невскому, выпил кофе в баре на Ростовской улице и сделал круг по набережной Трубежа, чувствуя, как его охватывает ностальгия по Ветлуге. Переславль-Залесский во многих деталях напоминал Ветлугу, один из старинных провинциальных русских городков, которых не брало время, несмотря ни на какие перемены в общественном устройстве страны.
Видимо, чувство ностальгии и подвело Егора, не ждавшего каких-то
Все эти соображения промелькнули в голове Егора, когда в районе пересечения Советской улицы и Кривоколенного переулка в корму его «Лады» на скорости под восемьдесят километров в час врезалась иномарка, белый «двухсотый» «Мерседес» совершенно замученного вида. Егор как раз притормозил перед светофором, получил ощутимый удар и только тогда заметил инспектора ГИБДД, деловито переходившего дорогу. А из «мерса» меж тем вылезала четверка амбалов, классического вида вышибал: бритые виски, толстые шеи, пиджаки, надетые на майки, цепи, перстни, серьги в ушах. Затем вышел и хозяин, вальяжного вида молодой господин в бежевом костюме, похожий на Гитлера в исполнении Осенева: усики под длинным носом, челка набок, дегенеративная челюсть.
Крутов, чертыхнувшись в душе, вылез из машины.
Первым подошел гибдовец, поцокал языком, разглядывая разбитый бампер и фары «Мерседеса». — Да, влип ты, парень! Не надо было тормозить на зеленый свет.
— Я притормозил на красный.
Пожилой сержант с пузечком поднял на Крутова равнодушный взгляд, и тот вдруг понял, что попал в самую примитивную «вертушку». Светофор в этом месте — на перекрестке — был регулируемый, и включал его именно инспектор, если возникала необходимость разгрузить дорогу в каком-нибудь направлении. Он включил «красный» точно перед машиной Егора, а «Мерседес», вынырнувший как привидение, — Егор вспомнил, что он обогнал его «Ладу» минуту назад и тут же отстал, — специально въехал в зад «одиннадцатой». Ловушка была спланирована заранее, и Крутов угодил в нее, как старательный ученик автошколы.
— Мужик, платить будешь? — подошел один из рэкетиров, даже не взглянув на передок «Мерседеса». — Здесь работы на две штуки, не меньше.
— А будешь сопротивляться, — ласково добавил «Гитлер», — я тебя надолго в тюрягу засажу. Когда ты выйдешь оттуда, на Марсе уже будут яблони цвести. Усек?
Крутов посмотрел на разбитый бампер «мерса», отметил вмятины и шрамы, явно не относящиеся к данному наезду. Стало окончательно ясно, что бригада «вертухаев»
Прокачав эти соображения за пару секунд, Крутов тем не менее не принял никакого решения, не зная, что лучше: начать возмущаться и доказывать свою невиновность, договориться с рэкетирами «полюбовно», пообещав им заплатить, или начать изображать из себя еще более «крутого». Однако все решилось без его участия. Разведка Катарсиса, вероятно, тихо вела своего опера и подоспела на помощь вовремя.
К перекрестку подъехал черный «Кадиллак» с затемненными стеклами, со стороны пассажира опустилось стекло, из окна выглянула Мария и начальственно поманила пальцем инспектора. Что она говорила ему, слышно не было, только сержант вернулся обратно «на рысях», потный и красный, озабоченно осмотрел битые автомобили и сказал с преувеличенной бодростью:
— Самый настоящий наезд, граждане. Придется составлять протокол. Уж с очень большой скоростью вы ехали, граждане.
— Ты что, командир?! — вытаращился на него усатый. — Белены объелся?! Этот козел нарочно свой зад подставил, ты же видел. Пусть платит!
Инспектор вспотел еще больше, но упрямо гнул свое, не глядя на ошарашенных подельников.
— Оно, конечно, лучше бы вы заплатили гражданину за нанесенный ущерб, да и разошлись бы с миром. А так надо по полной программе, с экспертизой…
— Да ты совсем сдурел, сапог! — сдавленно прошипел подбритый бугай, горой нависая над инспектором. — Мы же тебя…
— Мосол, засохни, — осадил своего боевика усатый. Посмотрел на «Кадиллак», на Крутова, индифферентно дожидавшегося финала разборки, и, вероятно, что-то понял. Быстро нырнул в кабину «мерса», стукнул водителя по плечу:
— Гони!
«Мерседес» сдал назад и тут же рванул на перекрестке направо, исчез. Сержант посмотрел на Крутова с растерянной полуулыбкой, развел виновато руками.
— Вот гады, ищи их теперя…
— Не надо никого искать, — усмехнулся Крутов, — они сами тебя найдут. Уходил бы ты из службы, дядя, когда-нибудь засыплешься вместе с ними и загремишь «под панфары».
Окно «Кадиллака» поднялось, он тронулся с места и покатил по Кривоколенному переулку в сторону знаменитого бывшего дома Тимериных, памятника архитектуры восемнадцатого века. Егор сел в помятую «одиннадцатую», поехал следом. Через квартал «Кадиллак» остановился, Мария вышла из него и пересела в машину Крутова, то есть в свою собственную, сердито проговорила:
— Полковник, ты ведешь себя как отдыхающий на пляже. Что с тобой творится? Неужели тебе надо доказывать, что нельзя так расслабляться? Даже если твоя жена находится в плену у врага?
Крутов нахохлился, понимая, что она права.
— Ты не имеешь права показывать свои переживания, — продолжала Мария, — как не имеешь права останавливаться. Получение и переработка информации — работа! Остановился, посчитал, что знаешь достаточно, все равно что умер! В том числе и физически.
Крутов молчал.