Катарсис. Том 2

Головачев Василий Васильевич

— Какого дьявола его понесло в Жуковку?!

— Жуковский храм стоит в плане экспериментальной проверки, генерал поехал проверить готовность…

— Разобраться и доложить! — Валягин едва сдержался, чтобы не грохнуть трубку о стол, поковырялся вилкой в телячьей вырезке и отодвинул тарелку. Аппетит был безнадежно испорчен.

Глотнув минеральной воды, он вылез из-за стола и поднялся на второй этаж дачи, где располагался кабинет Директора Проекта, оборудованный современным компьютерным комплексом с выходом на спутниковые сети, как российскую, так и американскую.

Первым его побуждением было вызвать Авогеина и потребовать найти Мережковского своими методами. Вторая мысль пришла более трезвой. Винсент Аркадьевич плеснул в лицо воды из графина, сел в кресло и вызвал Барановского.

— Я в курсе, — ответил Владимир Никонович обыденным тоном. — В Жуковке поработали Витязи, один из них нам известен, это Егор Крутов. Они искали похищенную людьми Архипа Ивановича по заказу Авогеина жену Крутова. Все логично.

Лицо Валягина побагровело.

— Кой черт логично! У вас под носом захватывают генерала, начальника Службы контроля, а вы говорите — логично! Вы представляете последствия?! Он же выболтает все известные ему секреты! У нас впереди два эксперимента с использованием храмов Лотоса в качестве усилителей…

— Мы его найдем. Я уже сориентировал Асламова…

— Ваш Асламов до сих пор себя никак не проявил. Вы уверены, что он работает под нашим контролем?

— С его помощью мы вышли уже на четыре базы Катарсиса и готовим их захват.

Валягин остыл, потер лицо огромной пухлой ладонью с толстыми, как сардельки, пальцами.

— Нам нужен центр управления Катарсиса, главная база. Захват региональных баз проблемы не решит. Зачем Ивану понадобилась жена Крутова?

— Не знаю, — донесся смешок Барановского. — Говорят, она очень симпатичная и сексуальная дама. Впрочем, я думаю, что Иван просто решил отомстить Крутову за провал нашей операции по захвату Тиграна. Витязь сломал ему три ребра и вывихнул челюсть.

Валягин усмехнулся, окончательно успокаиваясь.

— Это ему хороший урок. Но я думал, что конунгов не обуревают человеческие страсти. Когда вы намереваетесь уничтожить базы Катарсиса?

— Самое большее, через неделю. Сейчас наша разведка сидит в Юрьеве-Польском, щупает монастыри и церкви города. Центр управления Катарсиса, вероятнее всего, находится в одном из монастырей.

— Найдите Мережковского… и ликвидируйте! Он слишком часто стал ошибаться. Как из крокодила нельзя сделать льва, так из него — дипломата. И найдите Крутова! Мне интересен этот человек, срывающий наши планы один за другим. Он должен быть на нашей стороне. До «часа икс» осталось всего полтора месяца, мы не можем рисковать, оставляя его на свободе.

— Он сам придет к нам, узнав, что его жена здесь.

— Но до этого он может принести много вреда. Иван говорил, что Витязи способны переходить в состояние, когда они действуют неосознанно, но в оптимальном режиме. А это уже зачатки магии.

— Это еще не магия, — снисходительно проговорил Барановский. — Магия — посредством воли заставить работать на себя скрытые законы природы, хотя магические эффекты и не сводятся

к усилению каскадов известных нам силовых полей. Все зависит от доступа к знаниям — к а к достичь нужного эффекта.

— К сожалению, я доступа к этим знаниям не имею, да и ты, наверное, тоже.

— Как знать.

— Не пудри мне мозги, Никоныч. Я понимаю, что знания, доступ к которым во все века для простых смертных был закрыт власть имущими или самим Богом, существуют, но, если бы ты имел код доступа, Директором Проекта стал бы ты.

— Может быть, мне невыгодно быть на виду у всех.

— Ты и так на виду, скромнее надо держаться. Как бы не пришлось потом искать тебя, как Мережковского. Утащит какой-нибудь Витязь…

— Не утащит, — донесся хохоток Барановского. — Мы сами с усами. За Мережковского не переживайте, я спущу на него Асламова, он его найдет и… успокоит. Что касается Крутова, он тоже скоро объявится. Тем более, что Иван занялся им лично. Можете считать, что проблема решена.

— Поживем — увидим, — пробурчал Валягин. — Жду доклада о ликвидации лидеров общин. Когда вы наметили первый эксперимент с храмом?

— Завтра, десятого. Объект — Сход Славянских общин. Второй эксперимент запланирован на четырнадцатое. Объект — Госдума. Надо сорвать принятие законопроекта о запрещении СТОКК.

— Я хочу поприсутствовать на заседании.

— Только с генератором защиты.

Валягин, не прощаясь, положил трубку телефона и налил себе полстакана коньяка. Организм требовал дневной дозы алкоголя, и зависимость эта с каждым днем все росла. Директор Проекта Пси-Пирамидальной Революции потихоньку деградировал, хотя вряд ли замечал в своем поведении признаки этой деградации. Зато знал о пристрастии Директора и о последствиях этого пристрастия секретарь Совета безопасности. Эта ситуация была ему выгодна, потому что он собирался в скором времени заменить Валягина, властные амбиции которого становились все более непомерными.

Подержав трубку возле уха, Владимир Никонович положил ее на аппарат — он сидел на веранде своей дачи в Серебряном бору, — но тут же поднял: телефон зазвонил снова. Однако это был не Валягин, а Уильям Гланц, бывший пресс-атташе американского посольства в Москве, а ныне «бизнесмен и литератор», вкладывающий деньги в строительство деловых центров в городах Росии — о чем знали все, и в строительство храмов Черного Лотоса, о чем знали только избранные. По-русски он говорил плохо, поэтому разговор конунга и посредника Программы шел на английском языке.

— Morning, Вольдемар Никоновитч, — сказал Гланц.

— Morning, господин Гланц, — сказал Барановский. — Вас встретили мои люди?

— Все о'кей, Вольдемар Никоновитч, не беспокойтесь. В течение двух часов я улажу кое-какие дела в посольстве, посмотрю на парад и приеду к вам. Плохих новостей, я надеюсь, нет?

— Все идет в соответствии с нашими планами, Уильям.

— Надеюсь, господин Директор не знаком с ними?

— Он будет последним, кто о них узнает.

Гланц рассмеялся и прервал связь.