Катарсис. Том 2
Шрифт:
Она и в дальнейшем чувствовала изменения полевой обстановки в окрестностях Вологды и не раз удивляла Сергея с Татьяной точностью предсказаний, выглядевших как фантазии ребенка, но отражавших действительность.
Глеб улыбнулся, вызвав в памяти образ дочери с длинной светлой косой, пухлыми губками и слегка удлиненным разрезом зеленоватых глаз. Подмигнул изображению и получил ответное ментальное подмигивание: их соединял канал внечувственного восприятия, и Тарасов всегда наверняка знал, хорошо дочери в данный момент или плохо. Он и сам обладал кое-какими необычными, с точки зрения нормального человека, способностями:
Автобус остановился на площади, возле автовокзала. Тарасов не спеша вышел, окунувшись в облако зноя: температура воздуха здесь держалась под тридцать пять градусов. Люди кругом вяло спешили по своим делам, утомленные зноем, медленно двигались потоки автомобилей, водители которых и пассажиры также изнывали от жары, и никто не обращал внимания на столичного гостя.
Глеб направился к гостинице «Нальчик» в квартале от автовокзала, где ему был заказан номер. В скверике напротив гостиницы он увидел круглолицего человечка с раскосыми глазами, похожего на японца. Он читал газету, одетый, несмотря на жару, в костюм песочного цвета, клетчатую рубаху и летние туфли. Но это был не японец, а эскимос, старлей, член группы, и звали его Имтук Тулунович Анылгин. Хотя в группе он был известен под кличкой Терминатор.
Вообще члены группы никогда не звали друг друга по имени и отзывались только на клички. Тарасова называли Старым, командира группы майора Тихончука — Хохол, подрывника Алексея — Хана, компьютерщика и связиста Сашу — Ухо, снайпера Колю — Черкес, и так далее. Терминатор в группе исполнял обязанности следопыта, охотника и второго снайпера, а в периоды подготовки к операции — завхоза. В Нальчик он отправился раньше всех и теперь ждал прибытия группы.
Тарасов прошел мимо, разворачивая жевательную резинку. Терминатор не пошевелился. Все было спокойно. Тогда Глеб вошел в гостиницу, подал в окошко администратора паспорт на имя Саакпаева Ильи Бешбалыковича и вскоре осматривал одноместный номер на третьем этаже здания с окном во двор. Когда он уже умылся с дороги и переоделся, в дверь тихо стукнули три раза.
Глеб открыл. Вошел Хохол, командир группы, жилистый, вислоусый, морщинистый, темнолицый, всем своим обликом подтверждавший справедливость данной ему клички.
Майору Тихончуку Владимиру Сергеевичу пошел тридцать шестой год, был он крепок, силен, хитер, великолепно владел армейской боевой системой, всеми видами оружия, а главное — умел руководить и вовремя уводить группу с места действия. В результате за два года работы группа не потеряла ни одного бойца убитым или раненым.
— Слушай анекдот, — сказал он вместо приветствия. — Идет лысый мужик по пустыне. Вдруг из-за угла чья-то рука — хвать его за волосы и шмяк об асфальт!
Тарасов подождал, сказал ровным голосом:
— Это все?
— А тебе мало? — рассмеялся майор. — Что такой
Тарасов наконец улыбнулся.
— Похоже на правду. Где остальные ребята? Что с заданием?
Тихончук-Хохол сделался серьезным.
— Черкес будет к вечеру, Ухо уже работает, остальные ждут. Стемнеет, соберемся на квартире у наводчика, разберемся, что к чему. А пока изучай. — Майор подал Тарасову тонкую брошюру.
— Что это?
— История тюрков.
— Что? — удивился Глеб, расстегивая пуговицу на рубашке. — Зачем?
— Мы будем иметь дело с местным населением, большинство которого — балкарцы, кабардинцы, кумыки и каракалпаки, то есть тюрки, надо знать их обычаи. И объект наш, между прочим, тоже тюрк, балкарец. — Тихончук заметил блеснувшую на шее Тарасова цепочку. — Что это? Крест? Кулон?
Глеб качнул головой.
— Талисман. Дед подарил. Ты что, в первый раз видишь? Я всегда его с собой ношу.
— Не видел. Сними, лишняя примета.
— Не могу, это защита. Да и сейчас почти все кресты на цепях носят.
Командир группы нахмурился.
— Не мне тебе объяснять, что такие вещи недопустимы. Хочешь, чтобы тебя потом опознали?
Тарасов подумал, снял с шеи тяжелый серебряный кругляш с выбитыми на нем символами: две двусторонние пятизубые «вилки» крест-накрест и четыре правых свастики, — спрятал в карман.
— Покажи, — заинтересованно протянул руку Тихончук.
Поколебавшись, Глеб подал ему кругляш.
— Интересная штуковина, — хмыкнул майор. — Знаки какие-то… руны, что ли? Что они обозначают?
— Это старославянский амулет Рука Бога, символ Свентовита, высшего божества древних славян, приносящего победу в войне. Обеспечивает защиту от нападения врагов с четырех сторон света.
Тихончук еще раз хмыкнул, вернул талисман.
— Несть числа тайнам мира сего. В эти колдовские штучки я не верю, но верить не препятствую. Носи на здоровье, только не на задании.
— Он будет со мной, — упрямо сдвинул брови Глеб.
— Хорошо, хорошо, только убери с глаз долой. Пошли обедать, я тоже с утра не емши, на воде и на прохладительных напитках. Жарко тут у них, спасу нет.
По давней традиции «не светиться» в гостиницах обедать отправились в более шумное место, где много посетителей, и возле городского парка нашли кафе «Уют», забитое до предела потными телами служащих местных предприятий. Понюхав ароматы зала, Хохол покачал головой и повел Тарасова в ресторан «Эльбрус», располагавшийся в сотне шагов от кафе.
Народу в ресторане было не в пример меньше, по залу шелестел легкий ветерок работающего кондиционера, зато и цены здесь держались потолочные, хотя вряд ли гарантировали особое качество продукции.
— Ни фига себе! — пробормотал Глеб, пробежав глазами меню. — Обыкновенный бифштекс — четыреста тридцать рублей!
— Во-первых, не обыкновенный, а из мяса, — ухмыльнулся Тихончук. — Во-вторых, это не самая дорогая еда в мире. Ты в Испании или Англии бывал?
— Нет, в Алжире был, в Боготе, в Польше…