Катарсис. Том 2
Шрифт:
Однако боль отрезвила Дмитрия, ввязавшегося было в обмен ударами, в игру с блоками и отбивами меча, Паша был сильнее и бил в полную силу, причем сериями, он явно знал «технику Велеса» или нечто схожее с ней и мог мгновенно ответить «слябом», «веером» или «обраткой с дымом» — ударом острием меча по забралу шлема, ослепляющим соперника. Пропустить такой удар означало проиграть, поэтому Дмитрий, уйдя в «полуосознанку» — в состояние интуитивного реагирования на опасность и доведя скорость реагирования организма до темпа, то есть сверхскоростного сжатия мышц, начал потихоньку
Удар, называемый «вертолетной лопастью», венчал сложное движение из двух разворотов, нырка, прыжка (ох и тяжело же прыгать в доспехах весом в пятнадцать килограммов!) и винтового раскручивания, и пришелся по шлему Быстрова — слева, наискось по макушке. Паша отшатнулся, роняя щит, постоял, шатаясь на ставших ватными ногах, и осел на землю.
Над полем сечи повисла пугливая напряженная тишина, разрешившаяся общим вздохом, когда Дмитрий подскочил к Павлу и снял с него шлем, открывая бледное потное лицо бойца с блуждающим взором. Паша был в состоянии нокдауна. Затем раздался вал аплодисментов, шум, ликующие крики мальчишек и звуки фанфар, означавшие конец поединка. Продолжить бой Быстров уже не смог.
Бледно-зеленый от удара — меч Булавина шлем не пробил, но вогнул, — с шишкой на темени, он пожал руку победителю и сказал с мрачной улыбкой:
— Похоже, мы учились в одной школе фехтования. Кто тебя натаскивал?
— Дед, — ответил Дмитрий. — Потом отец. Потом спецназ.
— Я так и думал. А поначалу ты мне показался слабаком, слишком экономно расходовал энергию, почти не махал железякой. Давно крутишь ножик?
— Лет двадцать, но сейчас редко, не люблю я это дело.
— А здесь как оказался?
— Заставили. — Дмитрий улыбнулся подставляя лицо прохладному ветерку. — Если бы не ученики, я бы не вышел.
— Кого тренируешь?
— Я инструктор местной Школы выживания.
— Вон в чем дело, — протянул Павел, — то-то ты был так скуп на движения, я бы даже сказал — лаконичен. Рукопашку тоже в спецназе оттачивал?
— Меня начинал тренировать дед, он знал систему.
— Суев, спас, боливак?
— Живу.
Павел покачал головой, разглядывая лицо Булавина с новым интересом.
— Мне надо было сразу догадаться. Я учился у казаков, мой родной дядька был мастером спаса, а его отец — пластуном, отсюда и мой выбор в спорте — сабля.
— Мечом работать тебя дед учил? Что за техника? «Велес»?
— «Сеча Радогора», слышал?
— В какой-то книжке читал о существовании «Свода Радогора», передаваемого по наследству витязями, но считал это легендой.
— «Сеча» — не легенда, только я не все смог постичь, что мне показывал дед. Он умер, а дядька уже не был таким мастером фехтования. Спасибо за науку, инструктор. Ты сегодня показал то, чего я не знал.
Они пожали друг другу руки и разошлись.
Дмитрий вернулся в шатер
— Подожди, не раздевайся, — встретил его Платов. — Сейчас тебя награждать будут как чемпиона.
Дмитрий вспомнил рэкетиров, сидящих среди зрителей.
— Может быть, ты выйдешь вместо меня?
— Нет уж, уволь, — мотнул головой президент клуба. — Ты победитель, тебе и целовать королеву турнира. Очень красивая девица, между прочим, топ-модель. Иди, иди, самурай, ты сегодня хорошо потрудился, защитил честь клуба и заслужил поощрение. Вечером мы тебя в ресторане поздравлять будем.
Дмитрий со вздохом направился между трибунами на поле, где уже прозвучало его имя.
Королевой турнира действительно оказалась сногсшибательной красоты девушка в наряде русской царевны. Дмитрий преклонил перед ней колено, и она повесила ему на грудь красивую восьмиконечную звезду на алой ленте и вручила главный приз — раритетный меч, сделанный по специальной технологии, имеющий даже собственное имя — Сокрушающий, выбитое на клинке вязью старославянских букв. Дмитрий поцеловал клинок, потом королеву рыцарского бала, отметив изысканный тонкий запах ее духов. Королева покраснела под его взглядом, но глаз не отвела — большие, зеленые, с влажным блеском, и Дмитрий неожиданно для себя самого спросил:
— Как вас зовут, царевна?
— Диана, — ответила королева турнира.
— Красивое имя. И редкое. А могу я вас пригласить в ресторан сегодня вечером? Или хотя бы позвонить?
— Позвонить можете, — улыбнулась девушка, сверкнув красивыми зубами. — Насчет ресторана… подумаю. Звонить лучше всего после одиннадцати вечера. — Она продиктовала номер телефона.
Дмитрий боковым зрением отметил двинувшихся к нему молодых людей в строгих, темных, совсем не праздничных костюмах, понял, что это либо телохранители девушки, либо ухажеры, склонил голову, встал с колена. Повернулся лицом к трибунам, вскидывая меч над головой, и под гул и аплодисменты удалился с поля.
В шатре он с облегчением скинул с себя кольчугу, доспехи, облился водой из ведра, принесенной специально для него Платовым, начал было одеваться, и в это время в шатер зашли двое давешних молодых людей, которых он принял за телохранителей королевы турнира. Один был повыше, стройнее, с загорелым холеным лицом, на котором выделялся орлиный нос и горящие черные глаза, с длинными, явно крашенными, точнее, выбеленными волосами. Второй — типичный качок, завсегдатай бодибилдингового клуба, могучий телом, приземистый, с квадратной физиономией и короткой стрижкой.
— Эй, чемпион, — сказал клювоносый с ленивой полупрезрительной интонацией, — предупредить хочу. На Диану глаз не клади, этот бриллиант не для твоей коллекции, понял?
— Понял, — кротко ответил Дмитрий. — Это все?
Гости переглянулись. Атлет с короткой стрижкой нахмурился, шагнул к Булавину, продолжавшему одеваться.
— Ты героя из себя не меси, меченосец, а то рога поотшибаем…
— Сдай назад, Мамонт, — ухмыльнулся длинноволосый. — Дядя и так скумекал, что связываться с нами не стоит. Так, дядя?