Катрин Денёв. Моя невыносимая красота
Шрифт:
Режис очень нервничает, ругает Жака, своего ассистента, особенно из-за ошибок в технической документации. На берегу неподвижно сидят Эрик и М. Гарсон, бесстрастно наблюдая за этими вспышками гнева. У Эрика день ото дня вид все более неврастенический. Я думаю, что его нервозность из-за необходимости их постоянного присутствия на съемках. Они не двигаются. Не уходят. Я вижу, как Эрик направляется с ним в итальянский ресторан. Венсан в немного тесном морском костюме, выглядит он счастливым. Он умеет быстро входить в нужный темп работы. Режис хочет, чтобы он больше репетировал перед съемками. Тон у Режиса разгневанный. Это такая ответственность! Поражает беспечность Венсана.
13
Гардель и Ноло, чуть живые от страха, дебютируют сегодня в роли плантаторов в декорациях бело-голубой беседки. На заднем плане мост, массовка, бледные женщины в утонченных костюмах, проход лодок. Все красиво, чувствуется атмосфера окончания той эпохи, хотя мы снимаем самое начало фильма. Стоит знойная жара, несмотря на то, что рядом необъятная река, которая по ширине, мне кажется, больше самого острова. Это новый Въетнам.
Очень скромная столовая. Вечером мы с Венсаном устраиваем в саду, где строят декорации, праздник по случаю 14 июля. Доминик, как и обещала, принесла китайские фонарики. Гийом занимается музыкой. Праздник закончился обливанием друг друга холодной водой из ведер… Я была в белом платье с бакелитовым красным крестом на шее. Мы попросили всех прийти в голубом, белом и красном. Режис называет меня «Красный крест». Как только он забыл про свое хмурое настроение, он стал забавляться, танцевать, пить виски и сыпать остротами.
15 июля 1991 года (понедельник)
Соревнования по гребле. Я не снимаюсь. Команда, приехавшая из Гонконга, деловые люди, будут давать сегодня ужин, чтобы поблагодарить Режиса за неделю, которую они провели с ним. У нас получилось снять красивую и сложную гонку. Закончили мы поздно. Пьем английское пиво в баре отеля.
17 июля 1991 года (среда)
(Коммуна Бату Гажа). Декорации улиц Шолона днем. В Кимжун Пизан ребенок в меня постоянно кидался кусками земли и грязи. Я боюсь, что буду постоянно сталкиваться с этим ребенком на нашей спокойной улице. Из-за жары в голову не приходит никаких идей. Снимаем сцены довольно быстро. Женские фасоны костюмов наводят мысли об Алмерии, городе на юго-востоке Испании.
21 июля 1991 года (воскресенье)
Сцены приезда в дом Эмиля. Дом очень ветхий, но тем не менее прекрасный. Деревянный с каменными колоннами и раскидистыми деревьями вокруг. Жара не покидает нас. Вечером пошел дождь. Из-за такой погоды электрогенераторы могут снова сломаться. Они проработали на час дольше, чем в прошлый раз. Небо фиолетовое. Дождь очень сильный. У Режиса хорошие новости по поводу отснятого материала. Бертран отправил мне факс. Это к лучшему. Так мы сможем компенсировать отставание в графике. Завтра понедельник, 22 июля, фильм будет уже на кассете. Несколько дней без съемок. Обзорная экскурсия в Панкор с Юбером Сен-Макари. Авария. К счастью, небольшая. Мы задержимся здесь, на Ипо, проведем несколько дней у хлорированного бассейна. А надо было бы провести эти дни на побережье Андаманского моря, которого мы так и не видели! Ведь Пинанг — это «жемчужина Малайзии»!
23 июля 1991 года (вторник)
Я участвую в съемках на вокзале. Отъезд Лин Дэн после помолвки. Это будет последний день съемок. Режис запишет для нее сообщение, которое объявят по прибытии поезда.
Вокзал Ипо. Воссозданный
После обеда начался мелкий, пронизывающий насквозь, дождь. Мы должны снять половину финальной сцены в аэропорту. Все-таки решили сделать сцену в аэропорту, так как последняя сцена в «Любовнике» — это отправление судна. Перекрашенный ангар. Ла Деланж и нескольким участникам массовки не удастся заставить Режиса перестать обращать внимание на нехватку декораций для первого действия. Он решает остановиться и сделать сцену полностью в Ла Ферте-Але, где мы должны были снимать только сцену с самолетом. Он прав, что отказывается. Этого достаточно. Лабади, одетый для массовки, может и согласен. Но только он не говорит об этом. Как всегда идет дождь.
24 июля 1991 года (среда)
Начинаем снимать большую сцену прямо под дождем. Для съемок предусмотрено всего две ночи. Я чувствую, что увязаю в ночной усталости. Невероятная влажность. Задыхаемся. Венсану очень жарко в костюме. Режис показал раскадровку сцены фильма. Из двадцати кадров, больше чем за час, мы сняли пять!
25 июля 1991 года (четверг)
Снимаем самое сердце фильма. Режис хочет снять эти сцены и тем самым закончить работу. Венсану неудобно в куртке. Сбитые позиции, теснота, наличие камер делают каждый кадр невыносимо сложным. Мы словно в огромной печи, все мокрые. Кадры довольно короткие. Я вижу, что Режис напряжен. Кажется этот вечер никогда не закончится. Я смирилась. Мы больше не нервничаем!
26 июля 1991 года (пятница)
Это последняя ночь. Полная луна. Я не очень устала и не могу уснуть. После того, как мы сняли эту сцену, я чувствую себя отдохнувшей. Как новый глоток свежего воздуха. Никогда раньше мы не снимали в таком темпе, как вчера. Длинный эпизод, снятый одним кадром — двое в машине. Венсан сидит на земле, его голова у меня на коленях. Режис сопротивляется соблазну сделать два крупных плана. Сюрреалистический вид: фальшивый дождь изрезан лучами проектора. Полная луна, как у Магритта, которую не заслоняет ни одно грозовое облако. Совсем скоро наступит утро. Режис предложил выпить по стаканчику до завтрашнего отъезда в Пинанг, где будут проходить последние в Малайзии съемки.
Воскресенье
Пинанг — Бангкок — Париж. В Бангкоке я выпила снотворное, чтобы уснуть на все двенадцать часов полета. У меня уже сжимается сердце. Прилет к семи часам в Копенгаген. Промежуточная остановка самолета для дозаправки. Завтрак. Мы покупаем лосося. Я пошла прогуляться и немного задержалась. Когда я подхожу к выходу, самолет уже взлетает. Мои чемоданы в багажном отделении. Моя сумка на сидении в самолете. Я молчу. Ошарашена. К счастью, паспорт в руках. Без билета, без денег, но с большим лососем в руках. Компания «Эйр Франс» согласилась взять меня на другой рейс. Прилететь после четырех месяцев отсутствия только с паспортом и лососем в руках — непозволительная роскошь. Я вернулась на площадь Сен-Сюльпис, после того как купила цветы на проспекте Марсо. Такое ощущение, что я просто выходила на рынок.