Катя

Багрянцева Светлана

«Когда-нибудь ты сможешь себе позволить красное платье, нужно немного потерпеть», — мысленно говорю я с грустью: «Только этого наряда в продаже уже не будет».

— Красное, — уверенно говорю я.

— Кать, что с тобой? Ты так на меня смотришь? — удивлённо спрашивает Ирина.

Да, я говорю одно, а взгляд меня выдаёт. Как сказать, что меня душит обстановка этого бутика? Я всегда ходила в магазин под конвоем мамы и не имела права что-то купить без разрешения.

— Я выйду. Там автомат рядом. Попью воды, что-то душно стало.

Меня выносит из магазинчика. Недалеко

от входа действительно стоит автомат с газировкой. Выбираю вкус «крем-брюле», а когда стаканчик наполняется, жадно пью. Мне нельзя ходить по магазинам. В эти моменты я как никогда понимаю, что я богата, но карманных настолько в обрез, что шопинг мне не светит.

Ира подходит с обновкой. Мы идём во фудкорт наслаждаться картошкой фри и неполезными американскими гамбургерами. Ужинать с матерью не хочу.

* * *

Дом встречает тишиной, мне кажется, что она буквально давит на плечи. Слуги боятся лишний раз выйти из комнаты, когда не заняты работой. Я плетусь на кухню, знаю, что в холодильнике есть импортное пиво, облюбованное моей матерью. Хочется напиться, но завтра за руль, а баночка пива к утру выветрится из организма.

Обнаруживаю маму за столом. Она курит, смотрит на фото родителей и плачет. Я впервые вижу эту железную леди такой, значит, и у неё есть чувства, но она их прячет глубоко в себе. Подхожу и обнимаю её.

— Ты не думай, я тоже по ним плачу. Мне тоже больно, что их нет. Просто я не привыкла реветь. Вот ты всегда была плаксой. Чуть что и сразу в слёзы, — всхлипывая, говорит она.

— Я понимаю, мам, — неожиданно ласково отвечаю я.

— Послезавтра твой день рождения. Я не знаю, что подарить. Хочешь «яблоко»?

— О нет, я привыкла к андроиду.

— Тогда перечислю деньги. Купи себе что-то сама.

— Спасибо, мам, — я целую её в щёку и отстраняюсь.

Беру банку пива из холодильника, мама видит это, но не говорит ни слова, вот и хорошо. Сейчас включу слезливую мелодраму о любви и буду пить.

Через несколько минут я уже сижу на кровати в пижаме. На коленях ноутбук, в руках — банка пива. Фильм, который хочу посмотреть, я всё время откладывала. Он вышел год назад, завоевал много премий, его назвали шедевром. Знаю, что это история любви — горькая, пронзительная и без счастливого конца. Сегодня настолько паршивое настроение, что хочется реветь.

Когда банка пива опустела, в голове зашумело. По щекам потекли слёзы. На экране герой узнаёт, что его девушка неизлечимо больна. Внезапно накатывает пьяная бравада: это когда ты в подпитии готов переплыть реку. Я практически не пью, и меня свалили даже несчастные пол-литра пива. Беру в руки телефон и набираю СМС.

«Святозар, мы с вами едва знакомы, но я хочу, чтобы вы знали о моих чувствах. Вы мне нравитесь, и я ничего не могу с этим поделать. Простите за мои откровения. Мне необходимо сказать вам это, чтобы на душе наступила хоть капелька покоя».

Вбиваю номер телефона и отправляю, прежде чем понимаю, что я делаю. Смс улетело, и я корю себя за то, что натворила.

«Не пишите мне больше», — пришёл ответ.

Мне снова хочется извиниться. Набираю банальное «простите»,

но СМС не отправляется. Я понимаю, что Святозар внёс меня в чёрный список и реву, как дура. Зачем я так сделала? Неужели что-то изменится? Станет только хуже. Святозар в институте всегда в компании друзей, но это не значит, что у него нет девушки. То, что он помог мне тогда в клубе — не сочувствие, а попытка оградить собственного отца и бизнес от скандала с изнасилованием.

* * *

Сегодня мы едем к озеру. Я ничего не беру с собой, кроме одежды. Продукты закупим, когда поедем на место. В торговом центре, на окраине города, большой супермаркет, где много готовой еды.

Выхожу из машины на стоянке института и понуро плетусь в здание. Если честно, то я бы с удовольствием прогуляла лекции. Или вообще перевелась в другой институт и начала с нуля. Только вот похерить несколько лет учёбы для меня слишком.

Вижу подъехавшее такси, из него выходит Кирилл с рюкзаком. В ворота вбегают Ирка и Юрка, они тоже с рюкзаками. Мы здороваемся.

— Идёмте, вещи в машине оставим. Не таскаться же с ними по институту, — говорю я, натягивая на лицо улыбку.

Приходится возвращаться к автомобилю. Рюкзаки летят в багажник, а потом мы дружно идём на пары.

На большой перемене я снова вижу Адельберга. Он сидит в столовой и что-то обсуждает с друзьями. Взгляд хмурый, я бы сказала злобный. Сажусь за столик и украдкой смотрю на него. Мне всё ещё стыдно за вчерашнюю пьяную выходку.

Быстро доедаю свой салат, запиваю соком и несусь к дверям, сказав друзьям, что мне срочно нужно выйти. Перешагиваю порог столовой, и меня неожиданно прижимают к стене рукой.

— Послушай, ты, шалава местечковая, кажется, тебя уже предупреждали, чтобы ты не лезла к моему другу. Твоя работа? — мне в лицо суют телефон, на котором скрины моего вчерашнего письма.

Я узнаю того, кто на меня напал. Один из друзей Святозара, тот, что пинал ногами не так давно. Рядом с ним встают ещё трое, окружив меня со всех сторон.

— Нет, это не я, — мямлю испуганно, надеясь, что лицо не выдаёт моё враньё.

К нам подходит сам Адельберг.

— Отпусти её, Виталик, это не она. Наверняка другая баба прислала, — говорит Святозар.

— Почему ты так уверен? Видел, как она на тебя пялится всё время? — спрашивает Виталик, продолжая держать меня за грудки одной рукой и прижимать к стене.

— Потому что она спит с моим двоюродным братом. Очередная подстилка Кирилла. Ему же всё равно, в кого свой хрен пихать, — довольно громко изрекает Святозар, презрительно кривясь.

К нам подбегает Кирилл, отпихивает от меня Виталика и загораживает своим телом.

— Совсем охренели? Отстаньте от неё, — злобно рычит он.

— Послушай, Кир, мне всё равно, кто облизывает твой член. Но сделай, пожалуйста, так, чтобы это ёбаное дерьмо меня не касалось. Забыл, у меня свадьба через неделю и невеста в положении. Если до Танечки хоть какие-то слухи доползут, что твоя шлюшка мне любовные послания пишет, я не посмотрю, что ты мой брат. Урою, тварь, и даже не пожалею, — гневно говорит Святозар прямо в лицо Кирилла.