Катя
Шрифт:
Кирилл подаёт эклеры на тарелке и кружку чая. Я с содроганием замечаю, что на посуде написано моё имя. Кружка Кира такая же, но уже с его именем.
— Включи джаз, — говорит Демидов кому-то.
Из динамиков тут же льётся тихая музыка. Я пью чай, стараясь не думать ни о чём, но тревожные мысли всё равно лезут в голову. Тапки для меня, кружка с моим именем. Что ещё я обнаружу в доме Кира, что, по его мнению, должно быть моим?
Мы разговариваем, стараемся не затрагивать тему слухов в институте. Я внутренне дрожу, такое впечатление, что мужчина,
— Знаешь, мне иногда страшно, когда ты на меня так смотришь. Прекрати, пожалуйста, — мой голос дрожит, и я понимаю, что выдала этим свой страх.
Я не могу понять, почему мне так жутко в этой квартире и с этим человеком. Это же Кирилл, тот парень, который защищал меня, тот, кто прикрыл своим телом от ударов, тот, кто смеялся и шутил на моём дне рождения.
«И тот, кто чуть не изнасиловал тебя», — услужливо напоминает память.
Через какое-то время мы идём смотреть квартиру. Заглядываем в зал, потом поднимаемся на второй этаж. Везде динамики и музыка не прекращается, датчики движения включают свет в коридоре. Я понимаю, что здесь работает система умный дом, вижу глазок камеры.
— Я отключил камеры, не переживай, за нами никто не подглядывает, — говорит Кирилл. — Идём, покажу тебе свою спальню.
Кир обнимает меня за плечи и заводит в комнату. С ходу в глаза бросается широкая кровать, застеленная голубым покрывалом, две прикроватные тумбочки.
Через секунду моё сердце пускается в бега, оно действительно стучит так, будто хочет выпрыгнуть из грудной клетки и унестись прочь. На стенах приятные обои цвета кофе с молоком, а ещё мои фото в белых рамках. На одном из них я в костюме, который две первые недели учёбы мать заставляла таскать в институт. А вот эта фотография сделана буквально на днях. Я играю на скрипке возле домика в лесу.
— Ты зачем? — спрашиваю я дрожащими губами.
— Затем, что я тебя люблю, Катя. Я два года пытался бороться с этим чувством, но больше не хочу, — совершенно спокойно отвечает Кирилл.
Отталкиваю его и разворачиваюсь лицом к нему. Это жутко, я словно попала в триллер, где маньяк устраивал иконостас из фото своих жертв.
— Кир, я же ничего не обещала. Я могу уйти из института, уехать к отцу, в конце концов, — говорю, пытаясь казаться смелой.
— Правда?! Ты думаешь, я тебя вот так просто отпущу, да?!
Звуки музыки заглушает его крик, врезается в уши и пугает ещё больше. Я делаю шаг назад, затем ещё один, не соображаю от страха, что пячусь не к двери, а к кровати. Мой взгляд прикован к лицу Кирилла, который приближается ко мне, его зрачки расширяются, поглощая карюю радужку чёрным. Сейчас он как никогда выглядит хищником, мощной и ловкой пантерой, опасной кошкой, способной вцепиться в глотку в любую секунду. Я упираюсь ногами в кровать и невольно плюхаюсь задницей
Неожиданно Кирилл становится передо мной на колени, обхватывает лицо ладонями и впивается в губы.
— Никому не отдам… Слышишь?.. Никому… Ты моя, навсегда моя… Ни одна тварь не прикоснётся к этому телу, ты моя, Катя, — говорит он, на мгновение прерывая поцелуй и снова начиная сминать мои губы.
Я готова умолять, чтобы меня не трогали, но он сам отступает, садится на пол и кладёт голову на мои колени, его руки обхватывают мои ноги.
— Я не смогу без тебя. Я сдохну. Буду ждать, пока ты не согласишься на большее, но ты моя, Катя. Запомни это навсегда.
Мне почему-то становится его жалко, протягиваю руку и дрожащими пальцами глажу чёрную шевелюру. Зря я так делаю, нельзя его поощрять. Нельзя. Я ничего не хочу. Только не с ним. Я боюсь вот этого всего. Он как маньяк, одержимый мною. Не могу даже представить, куда потом заведёт его безумная любовь. То, что он одержим мной — очевидно, ни один мужчина не будет в своей спальне вешать на стены столько фото, пусть даже любимой девушки. Примечательно, что все они чёрно-белые и сняты почти профессионально. Но когда он успел? Особенно вот то, со скрипкой. Я так увлеклась игрой, что даже не заметила, как меня снимают.
— Ты занимался фотографией? — спрашиваю я, лишь бы разбавить эту гнетущую и наводящую ужас тишину.
— Да. У меня профессиональная зеркалка. Я ходил несколько лет в кружок. Умею на плёнку снимать и проявлять сам, но эти фото сделаны на цифру. Тебе не нравится?
— Почему же, это красиво. Ты не показал мне гардеробную. Там одежда, или ты ещё не переехал?
— Идём, покажу. Слуги привезут остатки вещей завтра после пяти. Кать, оставайся у меня ночевать? Обещаю, приставать не буду. Могу даже в другой комнате постелить, — Кирилл поднимается и идёт в сторону двери.
— Я не могу. Мама попросила не задерживаться сегодня, прости, но мне надо домой, — отчаянно вру я.
Мы осматриваем гардеробную, потом снова пьём чай, но уже в зале. На экране большого телевизора показывают кинокомедию. Я наконец-то расслабляюсь и даже смеюсь.
После фильма собираюсь домой, Кирилл решает остаться на ночь в квартире. Когда я натягиваю ботинки, ему кто-то звонит. Он ругается в трубку, потом рявкает грозно:
— Не лезь в мою жизнь, папа. Это моя грёбаная жизнь, а не твоя и не мамина. Сами живите как хотите, меня трогать не надо.
Демидов скидывает вызов.
— Что случилось? — спрашиваю я взволнованно.
— Не волнуйся, я с этим разберусь. Будь осторожна на дороге.
Кир чмокает меня в губы и провожает за дверь. Неужели скандал с отцом из-за меня?
Глава 16
Занятия с психологом продолжаются. Я рассказываю о своих ощущениях, которые испытала, впервые попав в квартиру Кирилла. Почему мне тогда почудилось, что я в логове злого взрослого дядьки?