Катя

Багрянцева Светлана

Кольцо налезает на средний палец, смотрится необычно, я никогда не носила такие украшения и мне нравится. У Кира на руке брутальная мужская печатка из золота со вставкой ониксом, подарок отца. У моего волка зелёные глаза. Я немного разбираюсь в драгоценностях и смело могу предположить, что это изумруды. Но…

Подхожу к окну. И тут в голове будто вспышка, это не серебро, оно блестит по-другому. Переворачиваю кольцо и смотрю пробу.

— Это белое золото. Кир, ты с ума сошёл?!

Кирилл подходит ко мне, обнимает и чмокает в нос.

— Для тебя мне ничего не жалко, солнце. У меня достаточно

денег, чтобы сделать тебе такой подарок.

— Катя! — в домик стучится Иришка.

Мы отлипаем друг от друга. Я спешу открыть дверь.

— Привет всем! С днём рождения, Катя! — орут друзья хором.

Иришка дарит мне голубую пижаму в розовых единорогах.

— Не обижайся, просто презент-шутка, — смущается она.

— Мне очень нравится.

Я обнимаю её. Это действительно шикарный подарок. Потом обнимаюсь с другом, от него мне достался белый шарфик, связанный причудливым узором. Мало кто знает, что хобби Юрки вязать. Его научила бабушка, и он теперь обеспечивает носками и перчатками всю семью.

— Спасибо, Юр, я буду с удовольствием носить его.

— Тогда покажи подарок от Кира. Интересно же, — говорит друг.

Я протягиваю руку, хвастая кольцом. Потом заявляю решительно:

— Давайте начнём праздновать. Позавтракаем, а после я хочу немного поиграть, взяла с собой скрипку.

— Ты играешь на скрипке? Я не знал. С удовольствием послушаю, — говорит Кир заинтересованно.

Мы действительно усаживаемся на улице и начинаем есть. Решаем, что шашлык и алкоголь будут на обед, а сейчас ограничимся разогретыми на гриле котлетами с яйцом. Это такое блюдо, когда в фарше делают углубление, заливают туда яйцо и готовят в духовке. Для завтрака самое то.

После я приношу футляр, кладу его на стол, открываю и глажу руками скрипку. Я не играла с тех пор, как умер дедушка. Он любил слушать музыку. Маму воротит от классики.

Сажусь на стул и начинаю исполнять мелодии из сериала «Великолепный век», которые играл Ибрагим. Любимый фильм и музыка. Я влюблена в неё настолько, что нашла в интернете ноты и соединила всё в целую симфонию, сделав аранжировку.

Скрипка в моих руках поёт и плачет, страдает как моя душа. Мелодия льётся без запинок, я помню её наизусть. Она заиграна мной до дыр смычка, образно говоря, разумеется.

Не замечаю никого вокруг, хочется раствориться в музыке, улететь далеко с каждым взмахом смычка. Мелодия возвышает, лечит израненную душу и даёт надежду на счастливое будущее.

Только закончив играть, замечаю, что вокруг люди. Все, кто гулял у озера, пришли послушать. Мне хлопают, говорят, что я великолепна. Я рада. Это почти концерт. Отдыхающие улыбаются, просят ещё хоть маленькую мелодию сыграть. Я выбираю композицию из старого советского фильма «Возвращение Будулая».

Когда-то мой преподаватель Иван Васильевич Сладко пророчил мне великое будущее. Он говорил, что я должна поступать в консерваторию. Музыка — моё призвание. Учитель и маме об этом сказал, а она после более десяти лет занятий, запретила мне посещать уроки у Сладко. «Моя дочь за копейки по филармониям скакать не будет», — заявила она тогда Ивану Васильевичу.

Скрипка возвращается в футляр. Люди сердечно благодарят и расходятся. Друзья лезут обниматься.

— Я восхищаюсь твоей

игрой, Катя. У тебя и скрипка необычная. Я видел коричневые разного оттенка, а эта кремового цвета, — говорит Кир с горящими восторгом глазами.

— У ребёнка в течение учёбы разные скрипки. Сначала маленькая, затем больше. Мне покупали дешёвые, заводские. Я их потом отдавала одному талантливому парню. Он был младше меня, семья бедная и не могла позволить себе купить скрипку. Эту мне подарили дедушка и бабушка на восемнадцать лет. Заказали у знаменитого мастера Горшкова. Я была тогда так счастлива, сменила скрипку для подростков на взрослую. Это вам не заводской ширпотреб, ручная работа, прекрасный звук.

Осторожно закрываю крышку, щёлкаю замками. Какая-то дама подходит и, стесняясь, интересуется, буду ли я ещё играть. Я отвечаю, что завтра после завтрака часов в одиннадцать.

— Собралась дать концерт? — спрашивает, смеясь Ирина.

— Если кто-то придёт, буду рада. Я давно не играла на публику, — пожимаю плечами я.

Веселье продолжается. На улице тепло. Мы гуляем у озера, играем в карты, смотрим комедию на планшете. Жарим шашлыки, пьём коктейли, при этом ведём себя скромно, стараемся особо не шуметь. Я чувствую, что счастлива. Со мной друзья. Пусть сейчас останется так, как есть, потом я просто попрощаюсь и уеду.

В девять вечера мы с Киром снова остаёмся одни. Он пытается меня обнять, лезет с поцелуем.

— Прости, Кир, но не надо, — говорю я.

— Хорошо. Я подожду ещё. Утром ты сделала маленький шаг навстречу. Надеюсь, что будет второй.

Я не знаю, что ответить. Молчу. Моя утренняя выходка была сущей глупостью, но время назад не отмотать. Мы ложимся спать, Кир, как и вчера обнимает меня сзади, а утром я просыпаюсь и не застаю его рядом. Иду умываться, а потом на улицу, вижу Кира, бегающего по дорожкам лесного массива. Я надеюсь, что когда я исчезну из его жизни, у него всё будет хорошо.

Снова завтрак. Потом я готовлю смычок, натирая его канифолью, и как обещала, иду играть. Тётка растрезвонила всем. Кажется, тут собрались все отдыхающие, даже рыбаки пришли. Я смущена и приятно удивлена. Начинаю играть «Шторм». Произведение великого классика словно призыв к борьбе. Никогда не останавливайся, иди вперёд, говорит мне музыка, выходящая из-под смычка.

Играю полчаса. Этакий мини-концерт. Я счастлива. Мои слушатели довольны. Стоит тишина, никто не смеет разговаривать. В какой-то момент мне кажется, что даже щебет птиц смолк, потом пространство возле нашего дома наполняется звуком оваций. Стою и улыбаюсь, кланяюсь в ответ, забираю скрипку и ухожу.

Мы продолжаем веселиться. Снова жарим мясо. Я уже не пью алкоголь, мне вечером за руль. Кирилл арендует в главном корпусе караоке систему и подключает к телевизору в нашем домике. Веселье выходит на новый уровень. О да, петь я тоже люблю.

Глава 14

Я вернулась домой. Мама сидела на кухне и кормила ужином своего Леонида. Вот нормальный же мужик, чего с ней связался? Ему тридцать пять, мог бы жениться, завести детей. Вместо этого он у моей мамы с руки кушает, как преданная собачонка. Я не мечтаю о мужчине абьюзере, но и вот такая «тряпочка» мне не нужна.