КАТЫНСКИЙ ЛАБИРИНТ

Абаринов Владимир

"Получается, – пишут ветераны МГБ, – что советские обвинители прибыли в Нюрнберг не с единственной целью – достойно представлять СССР в Международном военном трибунале и приложить максимум усилий к тому, чтобы главным немецким военным преступникам был вынесен основанный на доказательствах справедливый приговор, а с какой-то другой, темной целью…"

Тема неприятная, но уж коль скоро Гришаев и Соловов затронули ее, позволю себе объясниться.

Разумеется, целью советских обвинителей было достойно представлять СССР, но дело в том, что многолетняя практика участия в организации массовых репрессий, противозаконные методы советского следствия и судопроизводства не могли не сказаться на качестве

их представительства. Люди эти давно забыли, что такое настоящий состязательный процесс, беспристрастность суда, судебное следствие. У советских обвинителей была принципиально иная концепция суда над главными немецкими военными преступниками, нежели у их западных коллег. Они полагали, что процесс сведется к произнесению эффектных обвинительных речей – это они делать действительно умели, чувствуется школа их шефа Вышинского, – и никак не рассчитывали столкнуться с изощренной и высокопрофессиональной защитой. Вот причина, по которой в Советском Союзе вопреки решению МВТ до сих пор не опубликован полный корпус нюрнбергских материалов.

Предвижу, что многих читателей мое суждение шокирует. Возможно, мне даже инкриминируют попытку поставить под сомнение приговор МВТ. Это, конечно, вздор. Речь о другом – дочитав эту главу до конца, читатель, надеюсь, поймет меня. Но для начала – еще несколько предварительных замечаний.

В документах, которые я процитирую ниже, как нельзя лучше выражена атмосфера, в которой работала советская делегация в Нюрнберге. Мало кому сегодня известно (да и в те дни знали немногие), что помимо официальной советской делегации в работе Международного военного трибунала непосредственно участвовал орган, в разных источниках именуемый по-разному: то "правительственная комиссия по Нюрнбергскому процессу", то "правительственная комиссия по организации суда в Нюрнберге", а то и "комиссия по руководству Нюрнбергским процессом". Возглавлял ее Андрей Януарьевич Вышинский, в то время – заместитель министра иностранных дел СССР.

Правительственная комиссия, не в пример многим нынешним ведомствам, не только принимала решения, но и строго взыскивала с невыполнивших или выполнивших неудовлетворительно ее указания. И немудрено: в ее состав входили наряду с прокурором СССР К.П.Горшениным, министром юстиции И.Т.Голяковым. председателем Верховного суда Н.М.Рычковым и такие одиозные фигуры, как Б.З.Кобулов, В.Н.Меркулов, B.C.Абакумов. Ясно, что у них были свои методы ведения следствия. Протокол от 16 ноября зафиксировал такой, например, диалог:

"ВЫШИНСКИЙ…До сих пор у т. Руденко нет плана проведения процесса. Руденко не готов к проведению процесса. (Процесс начался 20 ноября. – В.А.) Вступительную речь, которую мы с вами выработали, я послал в ЦК.

КОБУЛОВ. Наши люди, которые сейчас находятся в Нюрнберге, сообщают нам о поведении обвиняемых на допросах (читает записку). Геринг, Йодль, Кейтель и другие вызывающе держат себя при допросах. В их ответах часто слышатся антисоветские выпады, а наш следователь т. Александров слабо парирует их. Обвиняемым удается прикинуться простыми чиновниками и исполнителями воли верховного командования. При допросе англичанами Редера последний заявил, что русские хотели его завербовать, что он давал показания под нажимом. Это его заявление было записано на пленку.

ВЫШИНСКИЙ. Прокурор должен, где это надо. срезать обвиняемого, не давать ему возможности делать антисоветские выпады" [145].

"Наши люди" – это как раз Гришаев и Соловов. И не только они.

Чем же закончился инцидент с Александровым? Как он оправдывался? Может быть, объяснил попустительство врагам тактическими соображениями – мол,

пускай расслабятся и наговорят побольше? Резонно возразил, что трудно все-таки ожидать от Геринга просоветских высказываний? Ни то ни другое. Вот его объяснительная записка Горшенину:

"1. На всех допросах, кроме меня, присутствовали полковник юстиции Розенблит и, как правило, полковник юстиции Покровский.

2. Никаких выпадов против СССР и лично против меня ни со стороны допрошенных обвиняемых, ни со стороны допрошенных свидетелей сделано не было.

3. Случай, о котором Вам было сообщено, как о случае, будто бы имевшем место со мной, в действительности имел место в моем присутствии во время допроса 28 октября с.г. американским подполковником Хинкелем обвиняемого Франка. По окончании допроса Франк действительно обозвал Хинкеля свиньей. (…)

Докладывая об изложенном, я считаю, что в данном случае правительственные органы были дезинформированы о действительной обстановке, в которой протекали допросы обвиняемых.

Я прошу назначить специальное расследование для установления виновных в подобной дезинформации и привлечь их к строгой ответственности. Вместе с тем я прошу пресечь различного рода кривотолки в связи с производившимися допросами обвиняемых, так как все это создает нездоровую обстановку и мешает дальнейшей работе".

И Александрова оставили в покое.

Однако вернемся к "катынскому делу". Мы остановились на том, что советское обвинение исправило в обвинительном заключении цифру 925 на 11 тысяч. Сделано это было неосторожно, привело к нежелательной огласке. Именно отсюда и начались все неприятности с Катынью.

Обратимся к книге одного из участников процесса Марка Рагинского "Нюрнберг: перед судом истории". На странице 22 читаем:

"…вопреки Уставу [146] трибунал не принял протокола допроса Паулюса, произведенного в Москве в январе 1946 года. и вызвал по ходатайству адвокатов в качестве свидетелей военных преступников, показания которых якобы могли опровергнуть акт расследования Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях гитлеровцев в Катыни".

Там же, страница 49:

"Фрэнсис Биддл [147] 6 апреля 1946 года на организационном заседании трибунала не только поддержал незаконные домогательства защитника Геринга о вызове подобранных им свидетелей, которые якобы могли опровергнуть акт советской Комиссии, но и пустился в пространные рассуждения, превратно толкуя ст. 21 Устава в пользу нацистских преступников".

Там же, страница 92:

"Франк всячески пытался отгораживаться и от Катыни, однако Международному трибуналу были представлены бесспорные доказательства преступления нацистов в Катынском лесу (вблизи Смоленска), где осенью 1941 года гитлеровские оккупационные власти произвели массовые расстрелы польских военнопленных".

Цитаты эти нуждаются в комментариях.

Статья 21 Устава МВТ гласит: "Трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет считать их доказанными. Трибунал также будет принимать без доказательств официальные правительственные документы и доклады Объединенных Наций, включая акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений, протоколы и приговоры военных или других трибуналов каждой из Объединенных Наций". В феврале 1946 года заместителем главного обвинителя от СССР полковником Ю.В.Покровским суду был представлен акт советской Специальной комиссии по Катыни, не нуждающийся, согласно статье 21, в дополнительных подтверждениях.