Кавалер по найму
Шрифт:
Настроение было сумрачное, и я сам не заметил, как рука протянулась к телефону, а пальцы пробежали по клавиатуре, набирая номер.
— М-м-м, это ты, милый?.. Как хорошо, что ты опять навестил меня. Проходи, будь как дома. Господи, отчего это у тебя такой голос, мрачный, тяжелый? И настороженный? Ну как же нет, я же вижу... Что-то стряслось опять? Был трудный день?
— Да нет, обычный. Начался он со звонка старого друга Паши.
— У тебя есть друзья?
— Да, один друг. Давний. Это долгая история. И я плохо помню ее начало. Подожди, я сейчас. За сигаретами схожу в комнату. Очень хочется курить.
Я
— Эй, зверек, ты меня еще слушаешь? Хорошо. Я вспомнил.
— Вот так сразу и вспомнил?
— Нет. Просто дым от сигареты попал в глаза. Знаешь, у моей памяти причудливая природа — она сугубо ассоциативна. Стоит мне уловить знакомый запах или звук, перед глазами встают образы прошлого.
— И что ты вспомнил на этот раз?
Я поморгал, потер пальцем веко, выдавливая слезу, и ко мне вернулись подробности и запахи того жаркого июньского дня.
Точнее сказать сначала запахи — тонкий аромат душистого табака, окутавший белую тонкопалую руку, небрежно брошенную в пространство автомобильного окна джипа, припаркованного почти вплотную к воротам нашей части. Между указательным и средним пальцами торчала и медленно тлела американская сигарета, и обострившееся за два года казарменной жизни обоняние солдата ловило этот иноземный аромат, чуткие наши ноздри втягивали его вместе с жарким воздухом. Это был признак существования где-то поблизости, в двух шагах от ворот КПП, какой-то другой жизни. Конечно, мы с Пашей мечтали о ней, но этот запах дорогой американской сигареты был ее первой отчетливой приметой — тем более манящей, что тянули мы солдатскую лямку сверх положенного. Приказ на увольнение в запас был давно подписан, все наши деды благополучно отбыли восвояси, и только нас с Пашей, двух старших сержантов, придержали в части: якобы затем, чтобы помочь наставить на путь истинный свежее пополнение. Наставлениями мы себя не утруждали, а просто спокойно дожидались заветного дня, который и пришелся на тринадцатое.
Этот джип стоял на приколе у КПП уже довольно давно — с того дня, как за ворота потянулись первые дембеля. И все, включая отцов-командиров, прекрасно знали, что в нашу гавань он заплыл не просто так: полк входил в войска специального назначения. Рука с дорогой печаткой на пальце приветливо помахивала парням, те останавливались у машины, угощались сигаретками. Кое-кто садился в салон. В ту пору войны между бригадами, делившими большие города на сферы влияния, только начинали разгораться, бойцов-профессионалов хотели заполучить многие криминальные структуры, так что появление рекрутеров у ворот частей вроде нашей было вполне обычным делом: мужиков, уходивших отсюда на гражданку, вербовали в открытую.
В тот момент, когда дверь КПП, прощально вздохнув, закрылась за нашими спинами, сигарета в руке, торчавшей из окна джипа, успела прогореть, и на ее месте появилась свежая. Мы двинулись на этот притягательный дымок — подошли, угостились. За рулем сидел средних лет человек в светлом полотняном пиджаке. Измерив нас неторопливым взглядом, он удовлетворенно кивнул, приглашая в салон, но мы с Пашей все медлили, и тогда он с оттенком удивления в голосе осведомился: "Вы ведь крутые ребята? Ну так о чем разговор?"
Возможно,
Я в двух словах рассказал ей про тот памятный день.
— М-м-м, так вот оно что. Ты мне не рассказывал, что служил в армии. Тяжело тебе пришлось?
— Нет, совсем нет. К тому моменту, когда мне на плечи нацепили погоны, я уже в полной мере ощущал свою истинную природу, потому армейский идиотизм, его быт и культура, его диковатые нравы меня нисколько не напрягали, даже наоборот. Вольному воля.
— То есть? — спросила она. — Это и есть твой жизненный лозунг? Ну что, мол, вольному воля...
— Конечно, зверек. Такова жизнь. Ею управляют инстинкты.
— И только-то?
— Да, безусловно, уверен. Их можно пересчитать по пальцам. Инстинкт продолжения рода: если ты слышишь даже невнятный запах самки, то летишь на него, зная уже, что где-то там, в глубинах леса, ты не один, а значит, тебе придется вступать в драку с другими самцами за право обладания ею.
Инстинкт голода: чтобы утолить его, порой приходится убивать того, кто меньше и слабее тебя.
Инстинкт самосохранения: даже самый сильный, ловкий, быстрый и жестокий охотник всегда помнит, что в вольном мире он сам может оказаться объектом охоты.
И это все, чем живет и дышит мир природы, а остальное — от лукавого.
— Ой, что это за звук такой странный?
— Это ожил мой мобильник, он рядом со мной на столе. Сейчас посмотрим, что мне хотят сказать. А-а, ясно, кто-то прислал мне SMS-сообщение...
— И что там?
— Ничего особенного: "Позвони в офис, гад пернатый! Лис".
— Лис? Кто этот Лис?
— Женское имя, сокращенное — от Алисы.
— А-а-а... — протянула она. — Это твоя начальница. Она знает про меня?
— Знает, а как же. Ведь в момент нашего с тобой знакомства она была рядом. Ну помнишь, месяц назад, когда я звонил куда-то, ошибся номером и попал в вашу телефонную службу эротической помощи? Знает. И ревнует. Называет тебя телефонной шлюшкой.
— Так это и есть на самом деле. Это моя работа. Развлекаю сексуально озабоченных клиентов своей страстной болтовней... Всех, кроме тебя. Ты не клиент.
— Вот и хорошо, зверек, Я не клиент, а ты не телефонная шлюшка. Что ж, наверное, мне пора. Надо ехать в офис. Знаешь, моя работа чем-то напоминает твою. Я тоже развлекаю клиенток болтовней.