Кавалер по найму
Шрифт:
Это была современная версия классического народного "жука", в плавных обводах которого и изящных линиях поджатых крыльев обозначился своеобразный шарм. В подвале воцарилась напряженная тишина.
— Ну же, смелее! — со все возрастающим напором призывал Киса. — Я считаю до трех. Раз!.. Два!..
Он поднял руку для последней, решительной отмашки и уже начал медленно опускать ее, но кислое выражение вдруг исчезло с его лица.
Подавшись вперед и приподнявшись на цыпочки, он уставился в дымный сумрак зала. Что он там мог различить — неясно, а впрочем, кошки
— Мне померещилось или я впрямь видел чью-то руку?
— Нет, не померещилось, — раздался за моей спиной низкий женский голос.
Бэмби летящей оленьей походкой направилась к ристалищу, и я отметил про себя неточность первого впечатления, вернее сказать, его неполноту: она была, конечно, хороша в тот момент, когда стояла у стойки бара, сплетя ноги, но настоящей ее стихией было движение...
Шаг необычайно легкий, ноги она ставила строго по оси движения, и казалось, будто ее простенькие плетеные сандалии из тонкой рыжей кожи вовсе не касаются бетонного пола. Руки она несла почти неподвижными, лишь чуть развернув их впадинками локтевого сустава в направлении движения, оттого узкие плечи ее были слегка откинуты назад, и эта выпрямленность осанки подчеркивала упругие формы бюста. Она была вся движение. И казалась уже не олененком, а легкокрылым ангелом, заглянувшим по ошибке в языческое капище.
В моем уже поврежденном водкой сознании вдруг всплыла характеристика Селезнева: "Она поразительно красива и обязательно выкинет что-нибудь эдакое".
— Марьяна... — тихо произнес я ей в спину.
Она сбилась с шага, медленно обернулась. В ее глазах я увидел не то удивление, не то протест.
— Да-а-а... — прищурилась она, скользнув по мне взглядом. — Но что-то я не припомню, чтобы нас представляли друг другу.
Она стояла в полосе света, и я отметил про себя, что она старше, чем мне показалось поначалу. Во всяком случае, в ее умных глазах обозначился кое-какой житейский опыт.
— Да, это верно, — кивнул я. — Но у меня есть чутье на имена. Стоит только взглянуть на человека, как все его паспортные данные у меня в кармане. — Я отлип от барной стойки и взглядом указал в сторону ринга. — Я, собственно, хотел напроситься к тебе в секунданты. В этом виде спорта я кое-что смыслю. Запомни главное: не делать лишних движений, не рваться и не метаться. Постарайся удержаться на ногах. Там очень скользко.
— Я запомню, — улыбнулась она.
Мы приблизились к низкому надувному бортику, и, прежде чем я успел что-либо предпринять, она, сложив руки крестом, ухватилась за край платья, резко потянула подол вверх... Публика одобрительно заголосила.
— Давай. В случае чего я выкину на ринг полотенце.
Ничего такого не потребовалось. Она держалась на зыбкой основе ринга свободно и уверенно и при этом ухитрялась демонстрировать отменную реакцию, собранность, расчетливость. Порядком уже измотанная в предыдущих поединках, девочка-одуванчик все чаще опрокидывалась навзничь после несильных тычков соперницы.
Наконец, в очередной раз растянувшись в жиже, она с явной неохотой
Бэмби помогла ей подняться. Они перебросились парой фраз — будто старые знакомые.
— Занятно, — пробормотал я себе под нос.
В самом деле — начиная с того момента, когда они сошлись в ринге, чтобы приветственно шлепнуть друг дружку по перчаткам, и вплоть до финала поединка меня не покидало впечатление, будто они знакомы. Видят друг друга не впервые, во всяком случае.
Киса, возвысив голос до предельных высот, объявил аут.
Я передал одной из официанток платье Бэмби, уселся за стол и стал поджидать свою подопечную.
Она появилась из-за плюшевого занавеса спустя минут двадцать — свежая, бодрая, с распущенными, еще влажными после душа волосами — и направилась к бару с таким видом, будто меня не существовало вовсе.
— Эй! — окликнул я ее, когда она проходила мимо моего стола. — Еще один маленький совет на будущее.
— Да? — бросила она на ходу.
— У тебя плохо работает правая рука. Особенно когда ты хочешь выполнить прямой в голову. Слишком широкий замах...
– Я кивком указал на лавку: — Присаживайся. Я тебе кое-что расскажу про драку.
Принес из бара пару рюмок водки и легкую закуску. Когда выпили, я сходил за новой порцией.
К тому моменту, когда на столе выстроилось шесть рюмок, я понял, что надо подводить черту— иначе это плохо кончится. Глянул на часы — половина третьего. Чувствовал я себя прекрасно, потому что сердцевина ночи — моя родная стихия, но Бэмби то и дело позевывала, прижимая ладошку ко рту.
— Пошли отсюда, — я поднялся из-за стола, — провожу тебя до дома.
Она прищурилась, вопросительно глянула на меня.
— Ты не о том подумала. Провожать даму до дома — моя служебная обязанность.
Она подняла на меня влажно поблескивавшие глаза, и я инстинктивно напрягся: это не был взгляд любительницы дольче вита, в нем чувствовалась тревога, усталость и даже боль.
— Давай улизнем по-тихому... — Я взял ее под локоть и повлек к выходу.
Тайком не получилось. Едва мы с трудом пробрались сквозь толпу к выходу, нас ослепил мощный луч софита.
— Господа, как печально! — прорезался в динамиках у сцены голос Кисы. — Наша очаровательная чемпионка покидает вечеринку в обществе молодого, симпатичного джентльмена. — Он сделал выразительную паузу и добавил: — Надо признать, они так мило смотрятся вместе.
Подхватив спутницу, я устремился прочь из подвала.
Ночь поджидала нас и встретила прохладным ветерком, слабо шевелившим листья старой липы, подсвеченной мощным уличным фонарем. На паркинге мы были не одни. В белом японском микроавтобусе с зашторенными окнами одна за другой исчезали девочки, принимавшие участие в драках на сладком ринге. Командовал процедурой крепкого сложения молодой человек с мощной бычьей холкой и лысым черепом— тот самый, что флиртовал с Фанни.
— Так они из одной команды? — удивленно пробормотала Бэмби, прижимаясь ко мне.