Кавалер умученных Жизелей (сборник)
Шрифт:
А сад? – было заметно – одичавшие деревья давно не ведали заботливой руки.
Сергей все осмотрел снаружи дома, и внутри. И впечатление сложилось неплохое.
– Ну, что же, Эдуард, по батюшке Семеныч, – сказал он в завершение осмотра. – Жильцы пока пускай живут, а вы с арендной платой, это просто, пожалуйте ко мне в контору. Вот вам моя визитка, там и адрес, телефон. А я составлю ведомость, туда все суммы занесем, чтобы потом наследнице представить.
– Как так наследнице, а Алексея, что – не отыскали? – вдруг удивился Эдуард, и Нойкин, может быть, впервые посмотрел
– А где же Алексей?
Нойкин уже думал уезжать, а не рассказывать подробности какому-то невзрачному субъекту.
Но день лишь начинался, и с крыльца, где он в то время задержался, просматривался вид, столь непривычный городскому глазу – просторы, скопище деревьев, прозрачный воздух, концентрированный загородной свежестью. Ему вдруг захотелось постоять здесь несколько минут, он вынул сигарету, и уже собрался прикурить, как неожиданно услышал:
– Вот и тогда – я также вышел на крыльцо, поскольку приходил к Борису. Чего же они только там не вытворяли!
Сергей взглянул на старика, и вид его был также странен, как слова. Глаза сощурились, он как бы подобрался телом, предчувствуя, какое впечатление произведет его рассказ. Тут Нойкин, хочешь, иль не хочешь, а спросил:
– И что же вы тогда увидели?
– Как разрушается прекрасная семья, – тут Эдуард, как будто, захихикал. А может – запершило в старом горле.
Сергею Юрьичу, конечно, стало интересно. Он сунул коменданту сигареты. Тот отказался, даже головою покачал. Тогда Сергей сказал:
– Что тут загадки говорить. Хотите – расскажите.
И он услышал, как однажды, в тихий час после обеда, Таисия не захотела, как обычно, качаться в гамаке, а постелила покрывало на траву среди деревьев замечательного сада.
Наверно, через год после того, как здесь был Алик, сын Бориса. (Здесь комментарий потому, что мужа Маргариты звали тоже Алексей).
Марго была в то время в городе, кто помнит – почему?
А муж её, прекрасный олимпиец, еще не приезжал со сборов.
Зато Василий и Геннадий, обнаженные спартанцы, они-то оказались тут как тут. И что они такое вытворяли над Таисией Авдеевной! Недаром дед их называл: «Бубновый мой валет». Наупражнялись над Таисией они тогда валетом!
Они, наверно, где-то час над ней глумились. И кто их научил? – они такое вытворяли.
Не знаю, чем бы все закончилось, но тут явился их отец. Он что-то гаркнул им без слов, издал какой-то звук. Их будто ветром сдуло – так они его боялись.
Тогда он бросился к Таисии. Та – в жутком виде, голая, идти не может. Он поднял её на руки, понес. И в это время появилась Маргарита.
– Так вы-то что, куда смотрели? – невольно, в общем-то, случайно буркнул Нойкин.
– Туда я, извините, и смотрел, – чуть ли не с издевкою ответил Эдуард. – А, что мне было делать – тут семья. А, может быть, у них такое принято?
– И как все кончилось? – почти без интереса бросил Нойкин. Но, что услышал, было неожиданно.
– Марго в тот день Прибегина из дома прогнала, а через месяц – развелись. Ведь Алексей о близнецах ни словом не обмолвился, да и Таисия молчала. Как скажешь матери такое о любимых сыновьях?
Тут Нойкин искренне подумал: «Бедная Марго».
А Эдуард хотел что-то добавить, но только и промолвил:
– Бедная Таисия! Она все время в скромницах ходила, а тут случилось помрачение мозгов. С тех пор – периоды. Она – то ничего, а вдруг – как будто бы накатит!
Нойкин неспешно докурил, увидел – Эдуард ушел в себя.
Тогда он осторожно тронул коменданта за плечо:
– Так, не забудьте, Эдуард Семеныч, – он соскочил с крыльца и быстро зашагал к калитке.
Сережа Нойкин был юрист.
Его не просто было удивить и более чудовищной историей.
«Полюбил богатый бедную…»
– И что же мы сегодня будем делать? – прошло уже три месяца со свадьбы, и Кате надоел «медовый» месяц. Они ходили в гости, в рестораны, а к ночи, непременно, в казино.
Удача, как при первом посещении, не встретилась им больше никогда. Антон совсем не думал униматься. Назавтра всё «богатство» просадил, а ночью убивался в жутком горе.
– Послушай, милый, что за обязаловка? Давай поедем в Суздаль, в Петербург, Куда-нибудь, чего же не поехать? Ты знаешь, когда крутится рулетка, меня не возбуждает общий стон, и бесноватость всех переживаний. Уж лучше бы сходить в консерваторию. Приехал знаменитый Хворостовский, и мама обещала мне билеты.
Антон за Хворостовского схватился.
– Когда же замечательный концерт?
– В субботу. Послезавтра. Я скажу?
– Скажи, конечно, может и пойдем.
Незнамо как обрадовалась Вера, что Катя с мужем хочет на концерт.
Но вечером ходили в казино, и там всё без остатка проиграли.
– Ну вот, теперь совсем уже без денег.
Они, как сели в Катин «БМВ» – полученный подарок Ингеборги – на нем теперь повсюду разъезжали. «Лэнд Ровер» свой Антон отдал в ремонт, да всё не получал ещё обратно.
– Продай «Лэнд Ровер», ни к чему нам две машины, – Катюша повторяла вновь и вновь.
– Наверное, что делать, но придется. Меня зовут оформить кинозал. С деньгами разберемся, и надолго.
– Когда же у тебя переговоры?
– Хотят в начале следующей недели. Надеюсь, что подпишем договор. Дадут аванс, и.
– Ты начнешь работать, а я тебе – что силы помогать.
Но в эту долгожданную субботу, когда Улановы готовилась в концерт, Катя не стала, как то делала обычно, разнеживаться в ванной два часа. Она специально сократила процедуру, чтоб в интернете познакомиться с программой, которую в тот вечер пел певец. Прошла к компьютеру на нужную страницу, но вздрогнула от голоса из спальни. Антон, уже привыкший, что Катюша барахтается в ванне, как наяда, вел важный телефонный разговор.