Кавказ под управлением князя М. С. Воронцова (1844–1854 гг.)

Лазарян Сергей

После Даргинской экспедиции было принято решение отказаться от масштабных наступательных действий в северной части Кавказа. Ставка была сделана на медленное и поступательное преобразующее продвижение в горы, сооружение постоянных укреплений, постройку дорог, мостов и другой инфраструктуры, а также вырубку лесов.

Таким образом, Даргинская экспедиция сыграла важную роль в определении приоритетов и стратегии по умиротворению Кавказа.

В Петербурге, где до самозабвения увлекались идеей захвата резиденции Шамиля, что должно было повести к прекращению горского сопротивления и гибели мюридизма, увидели всю ошибочность ее, поскольку данная трактовка выросла из недостаточного знания условий Кавказа и нравов его обитателей. Петербург был озадачен тем обстоятельством, при котором несмотря на то, что цели экспедиции были достигнуты, не было получено ожидавшихся результатов.

Наконец,

М. С. Воронцов своим хладнокровием и распорядительностью в сложных условиях отступления обескровленных войск сумел сохранить в них порядок и даже бодрость духа, что способствовало спасению остатков отряда.

2.3. Военные действия на Кавказской линии

Поняв ошибочность прежней стратегии и доверяя гораздо больше князю М. С. Воронцову, Николай I избавил его от мелочной опеки и дополнительных обязывающих инструкций, предоставив ему полную свободу действий и обещая отказаться от практики руководства военными операциями из центра, но за ситуацией на Кавказе продолжал внимательно следить.

После встречи в Севастополе летом 1845 г. император согласился с М. С. Воронцовым, что необходимо не просто отказаться от обанкротившейся стратегии «штурма» в покорении Кавказа, но перейти к более эффективному варианту, ростки и пробы которого уже прежде были в арсенале прошлых лет, но по разным причинам не приобрели приоритетного значения. Князь имел в виду использовать «осадную» стратегию методического и постепенного завоевания. «Отказавшись от каких-либо иных обещаний, кроме как посвятить всего себя предстоящей долгой и тяжелой работе, Воронцов оставил царю единственный выбор – запастись терпением» [258] .

258

Дегоев В. В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М.: Русская панорама, 2001. С. 179.

И, хотя в ближайшие годы после Даргинского похода, заметного перелома в ходе Кавказской войны не произошло, однако наместник строго придерживался избранной им линии. Сначала без больших трудов перевел войну в «позиционное» русло [259] и, не отвлекаясь на организацию больших экспедиций, принялся методически осаждать имамат с трех сторон, отделив Северо-Восточный Кавказ от Северо-Западного территориями, прочно контролируемыми российскими властями.

В глубины Дагестана русские стали проникать без особенной торопливости, но зато это было движение безвозвратное. На правом фланге Кавказской линии наместник возводил новые кордонные линии и расширял их районы. Помня уроки прошлого, М. С. Воронцов повел наступление на имамат с территории Чечни.

259

Дегоев В. В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М.: Русская панорама, 2001. С. 179.

Российская сторона очищала местность, рубила просеки, разбрасывала дороги по стратегически важным направлениям, одним словом, стремилась «раскрывать неприятельскую страну так, чтобы впоследствии можно было проходить ее без больших усилий» [260] . Горцы, лишавшиеся таким образом своих естественных прикрытий, должны были либо покоряться, либо уходить все дальше в горы, что они и делали.

Наместник довольно скоро, однако, понял, что даже при достижении отдельных и частных целей нельзя было коренным образом переломить ситуацию в свою пользу, так как нельзя было «расчистить все ущелья, занять все аулы такой обширной страны – это превосходило средства самой многочисленной армии и требовало веков для своего исполнения» [261] .

260

Фадеев Р. А. Указ. соч. С. 131.

261

Там же.

В данном случае следует согласиться с мнением М. М. Блиева, что для российской стороны имело значение не только определение принципов ведения войны с Шамилем, но и установление главного направления

силового давления на имамат [262] . Вопрос был чисто стратегический и состоял в том, «чтобы, не раздробляя сил и не рассыпаясь в достижении частных целей, <…> уметь отыскать самые чувствительные для неприятеля места и бить в них массой» [263] .

262

Блиев М. М. Указ. соч. С. 526.

263

Фадеев Р. А. Указ. соч. С. 132.

Для того чтобы приступить к покорению гор, надо было заранее продумать и взвесить все свои шаги в их строгой последовательности. М. С. Воронцов это также хорошо помнил со времени все в той же злополучной экспедиции в Дарго. В горах и лесах дороги прокладывались медленно и с громадными усилиями и затратами (материальными и людскими), потому «ошибочный выбор направления одного только отряда стоил бы года потерянного времени и многих напрасных жертв» [264] . Чтобы не ошибаться, надо было предвидеть ход событий на несколько лет вперед. Именно в этой связи верное стратегическое направление было не только главным, но «исключительным условием успеха» [265] для русских.

264

Фадеев Р. А. Указ. соч. С. 132.

265

Там же.

Таким направлением стала Чечня, так как для М. С. Воронцова (это приходится повторять от раза к разу) уже во время Даргинской экспедиции слишком очевидной стала большая зависимость имамата от Чечни. Школа и уроки Дарго прочно отпечатались в памяти наместника.

В соединении с той внутренней и нравственной ответственностью перед императором и российским обществом, которую он приобрел, добившись беспрецедентной свободы действий, осуществление данной стратегии требовало не только большого таланта и сосредоточенности, но неиссякаемой энергии, предпочтения эффектным, но малополезным тактическим победам, проведения длительной и каждодневной работы по созданию предпосылок для полного покорения Кавказа в будущем.

По приказу наместника стали возводиться на всех территориях, граничивших с немирными горцами, крепости, прокладываться дороги и рубиться просеки в дремучих лесах, чтобы иметь возможность свободного доступа в районы военной активности горцев и их блокады.

Разъясняя действия М. С. Воронцова, Р. А. Фадеев впоследствии писал: «Имея дело с неприятелем, силы которого состояли не в армии, а в самом населении <…> мы должны были заставить его постоянно быть под оружием, чтоб отнять у страны работников, а стало быть, и средства к довольствию и возможность постоянно содержать сильные сборы пред нашими аванпостами. <…> Постоянно оттесняемые нашим наступлением, не имея времени работать в поле, теряя каждый месяц часть своих пашен и пастбищ, выгоняемые зимой на мороз с семействами, горцы стали видеть в войне уже не удалую потеху, а бедствие» [266] .

266

Там же. С. 132–133.

Добиваясь своими действиями понимания среди горцев, что их положение день ото дня будет становиться только хуже, русские надеялись, в конце концов, сломить их сопротивление.

Вместо разовых экспедиций предшествовавшего периода времени с конца 1845 г. началось общее, непрерывное наступление на позиции горцев, «отчего вдруг явно выказалось преимущество постоянной армии» перед военной организацией горцев, которые не могли выдерживать слишком продолжительных походов, потому что должны были «сами содержать себя полевою работою» [267] .

267

Фадеев Р. А. Указ. соч. С. 135.