Кавказ под управлением князя М. С. Воронцова (1844–1854 гг.)
Шрифт:
Обращаясь к прошлому и определяя его актуальность, следует помнить простую истину, формулу которой дал известный российский историк В. О. Ключевский: «Прошлое надо изучать не потому, что оно уходит, а потому, что, уходя, оно оставляет свои последствия».
Сегодняшний день и политико-экономическая и социально-куль-турная ситуация, сложившаяся на Северном Кавказе, тому прямое продолжение и подтверждение, а потому опыт и способы прошлого нельзя придавать забвению или игнорировать.
В настоящее время, когда происходит обновление многих сторон и форм общественного существования в России, когда определяется сущность, направленность и перспективы российского социума в целом, когда многие политические, экономические и духовно-нравственные
Незнание особенностей кавказского региона, самонадеянность или чуждость используемых социально-политических технологий, применяемых без учета опыта и знания особенностей русско-кавказских отношений, развивающихся в условиях непреодоленной фронтирности, приводит к ошибочным решениям в современной административно-правовой практике, экономической и культурной политике, реализуемой на протяжении ряда десятилетий российским правительством в кавказском регионе.
Для выстраивания и конструирования жизнеспособных и созидательных отношений между различными цивилизационными традициями, конфессиями, социально-этническими группами в рамках многонародного современного государства, изучение прошлого опыта становится общественно значимым и своевременным.
В этой связи важнейшей стороной феноменов большого общественного значения становится личностный фактор, определяющий качественные способности, как всего исторически сложившегося социума, так и его элит, их умение определять приоритеты и направленность развивающихся процессов, избирать необходимые средства и инструментарий для достижения желаемых целей.
Князь Михаил Семенович Воронцов принадлежит к когорте администраторов Российского государства, давших пример в целом позитивного взаимодействия двух цивилизационных традиций – христианской и исламской в рамках многонародного государства. Его деятельность есть пример и опыт укрепления оснований имперской государственности, которая была инструментом не только сплочения, но и спасения, защиты многих народов, способом обретения исторической перспективы и национальной состоятельности.
После распада СССР и начала становления на месте распавшейся государственности новой социально-политической системы более тридцати лет продолжаются поиски модели государственной структуры, способной адекватно отвечать на вызовы современности и продолжать оставаться наследницей российской национальной традиции.
В этой связи возрождается интерес к понятию и практике империи, как формы, в рамках которой Россия самоосуществлялась как социально-политическая и социально-культурная общность многонародной системы российского мира в различных вариациях на протяжении почти трех последних столетий.
Одним из неизбывных процессов российского государствостроения – собирание земель – было изначальным способом устроения русского, а потом и российского миров. Потому российский мир не мог состояться ни в какой иной форме, кроме империи; не мог не сделаться «гигантской оболочкой, вмещающей в себя разнородные социально-экономические, политические и культурно-духовные элементы» [3] .
Более того, Российская империя на всех ее этапах существования представляла собой форму многонародного сосуществования – спасения перед лицом перманентно нараставших локальных, внутренних или глобальных угроз различного типа и генеза.
3
Дегоев В. В. Россия, Кавказ и постсоветский мир: прощание с иллюзиями (Историко-политическая эссеистика). М.: Русская панорама, 2003. С. 12–13.
Новизна исследовательского взгляда на сложившуюся
Князь М. С. Воронцов коренным образом изменил структуры повседневности и социального сознания многих представителей местных кавказских элит, особенно грузинских и армянских, отчасти горских. Меры и средства, применявшиеся князем-наместником, постепенно убеждали жителей Кавказского края в преимуществах пророссийской ориентации и способствовали не только военной, но и социокультурной победе над имаматом Шамиля в борьбе за умы народов Кавказа.
Поставив в центр своей преобразовательной деятельности смыслы и ценности созидательного характера, князь Воронцов подготовлял условия для преодоления социокультурных барьеров, существовавших между коренными жителями Кавказа и носителями социокультурных традиций империи, заложил основы для изживания фронтирной неопределенности в регионе.
Во главу угла данной книги поставлена преимущественно невоенная проблематика в противоположность тому, как то обычно происходит с работами, посвященными колонизационным усилиям Российской империи на Кавказе. Не избегая и не умаляя этой стороны существовавших отношений между империей и горскими народами северной части Кавказа, автор показал и старался доказать, что, начиная с середины 40-х годов XIX века, центральной задачей российских властей в интерпретации князя М. С. Воронцова была задача преобразовательная, мироустроительная, которая предлагала народам Кавказа занять подобающее им место в составе многонародного государства и обрести новые исторические перспективы своего развития.
Кроме того, автор отметил важную сущность и новизну политики, проводимой князем М. С. Воронцовым, которая была направлена на всемерное сбережение людей, как русских, так и кавказцев, при помощи развития сети рекреационных площадок и лечебно-профилактических мест, которые в изобилии предоставляли естественные условия Кавказского края, и которые в умелых руках не только помогали бороться с телесными недугами, но сделались мощным средством культурного обновленчества.
Новизна авторского подхода заключается также в трактовке проводившихся в Кавказском крае экономических преобразований, которые направлялись на пользу всех жителей, без различия их этносоциальной принадлежности, поскольку князь-наместник видел в том универсальный инструмент убеждения всех несогласных или сомневавшихся.
Многосложное явление – Кавказская война – представлено в книге не как столкновение цивилизационное или военно-политическое по преимуществу, но как коммуникационная реакция архаики на модернизацию, поводом в которой было не столько злоумыслие, а, скорее, предубеждение сторон, находившихся в условиях фронтира и не нашедших на то время адекватных форм приемлемого взаимодействия и понимания целей друг друга.
Князь М. С. Воронцов и многие люди его окружения понимали, что «многоликий, формировавшийся веками этнический и культурный мир Кавказа не способен в принципе стать абсолютно русским», но «его можно превратить в неотъемлемую часть Российской империи» [4] , хотя это потребует много времени и трудной работы.
4
Дегоев В. В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М.: Русская панорама, 2001. С. 326.