Кавказская пленница

Иванов Виктор

Аджебраил взял своего шефа за рукав и жалобно зака­нючил:

— Не надо, пожалуйста.

— Сам не хочу, слушай! — успокоил его Саахов. Затем он, как мог, привел себя в

порядок и вышел на улицу, натянув шляпу на самые уши и подняв воротник пиджака.

Аджебраил закрыл комнату Нины на громадный засов, подобный тем, что обычно используют в хлевах и стойлах. Он приспособил его к двери после того, как она завладела ключом.

На улице Саахов подозвал Аджебраила к себе

и громко, так, чтобы их услышала Нина, выглянувшая из зареше­ченного окна, сказал:

— Ну, ничего. Через день она проголодается, через неделю тосковать будет, а через месяц умной станет! Ниче­го, будем ждать!

— Будем ждать,— согласился Аджебраил.

— Нам больше ничего не остается.

Саахов сел в свою служебную «Волгу» и уехал. Возле ворот, удивленные живописным видом жениха и немного растерянные, стояли кунаки. Аджебраил подошел к ним и сказал:

— Ну, вот что, товарищи. У нашей истории появилось неожиданное продолжение. Товарищ Саахов возлагает на вас большие надежды. Пора, наконец, оправдать оказанное вам высокое доверие. В вашем распоряжении остается дача.

Все трое стояли молча и ели его глазами. Но как только они услышали про «высокое доверие», то, как будто сгово­рившись, дружно рявкнули:

— Будем стараться, дорогой товарищ Аджебраил!!! От такого энтузиазма Аджебраила покоробило.

—Что вы, спокойнее. А за нее ,— он показал в сторону зарешеченного окна,— отвечаете головой!

Услышав прощальное высказывание Саахова, Нина по­няла, что ее спасение зависит теперь только от нее самой. Никто не знает, где она, да и никто не будет ее здесь искать.

Перспектива просидеть неизвестно сколько в заточении ей мало улыбалась. При первой же возможности нужно было бежать, но никаких идей на этот счет у нее не было. Нина решила ждать удобного момента.

К вечеру вся троица собралась в своей комнате на «военный совет».

Заседание начал Бывалый.

— Что будем дальше делать? Мне кажется, дело приня­ло серьезный оборот. По-моему, девчонка окончательно заупрямилась.

— Да, сматываться надо, пока нас вместе с женихом и дядей не подшили к делу,— сделал вывод Балбес.

— А ты что думаешь? — обратились они к Трусу.

— Я думаю, надо подождать.

— Да, правильно, надо подождать,— согласился Бывалый.— Во-первых, девчонка все равно отсюда не убежит. А во-вторых, все время, пока будет тянуться эта история, мы можем спокойно жить на даче в полном изобилии.

— Да,— подтвердил Трус.— Девчонку кормят, как на убой. А у нее голодовка. Мы должны ей помочь.

Бывалый и Балбес вопросительно уставился на него.

— Употребить продукты,— пояснил Трус.

— Это точно.

— А товарищ Аджебраил-то —

большая жаднюга,— сказал Балбес.— Считает жениховы денежки, как свои. И за каждой бутылкой следит, как бы мы лишнего не съели.

— Экономный! Экономика должна быть экономной! — подтвердил Трус.

— Ничего, вот сегодня он уедет, у нас своя экономика будет.

Тут послышались быстрые приближающиеся шаги и скрип кожаных накладок кавалерийских галифе Аджебра-ила.

— О! Про волка промолвка, а волк тут как тут,— сказал Трус.

Войдя, Аджебраил обвел их подозрительным взглядом.

— О чем это вы тут беседуете?

— Да так, о том, о сем,— пожал плечами Трус.

— Имейте в виду: если сами вы смоетесь и девчонка сбежит, то не доедете и до границы района, как вас повя­жут. В ваших же интересах сберечь ее, пока не успокоится. Так что — без фокусов.

— Без фокусов? — вставая, переспросил Балбес, хитро подмигнув своим компаньонам.— А мы тут только что о фокусах разговаривали.

— О каких таких фокусах? — не понимая, о чем речь, заморгал глазами Аджебраил.

— Я знаю один классный фокус. Могу за три минуты отрезать и пришить на костюме все пуговицы, причем без иголки и нитки. А Бывалый со мной спорит, что я не смогу этого сделать.

— Так возьми и сделай! Что за проблемы! — сказал Аджебраил, обрадовавшись возможности разрядить обста­новку.

Ему нужно было срочно уезжать по делам, и он опа­сался расстаться с кунаками, не будучи в них уверенным. Поэтому он решил подыграть.

— А мы все посмотрим

— Я этот фокус просто так наказывать не буду. Только на спор. Долбежу много. А на что мне с ними спорить? У нас и так деньги общие.

— Ну, если хочешь, я с тобой поспорю. За три минуты невозможно отрезать и пришить все пуговицы.

— Могу спорить на полсотни из нашего заработка. Засекайте время. Трус, иди сюда.

Трус сразу запротестовал.

— А почему всегда я? Чуть что, так я! У меня и пуго­виц-то всех нет!

— Ладно. Тогда у Бывалого отрежу.

— Э, нет,— возразил Аджебраил.— У Бывалого всего три пуговицы. Это и я могу.

— Что, мне самому себе пуговицы отрезать? Это не входит в правила.

Тут Аджебраил хитро усмехнулся.

— Тогда режь у меня.

— Ого! — воскликнул Балбес.— У Вас одежек много. И рубашка, и пиджак, и штаны. Что-нибудь снимайте.

— Э, нет. Давай в полном комплекте.

— Ну что ж, давай! — всплеснул ладонями Балбес. Тут Аджебраил замялся.

— Только ставку надо немного понизить.

— А чего Вы боитесь? Вы же не верите, что я успею все пришить.

— Не в этом дело. Просто у меня всего осталась трешка.