Кавказская пленница

Иванов Виктор

Шурик очнулся от крика. Увидев в своих руках поднос, он все вспомнил. Болела голова. В комнате, кроме него, никого не было.

Шурик побежал к выходу и через несколько секунд оказался во дворе. Там он увидел стоящего у ворот Эдика. Тот, беспомощно опустив руки, смотрел вслед удаляющей­ся процессии. Шурик бросился к нему.

— Что случилось? — спросил он у Эдика.

— Слушай! Вот эта девушка! Метеор! Мечта поэта! Развить такую скорость на этом пылесосе! — восхищенно произнес тот.

— Что

ты хочешь этим сказать? — уставился Шурик на водителя.

— Я хочу сказать, что твоя девушка угнала мою маши­ну! А эти трое погнались за ней!

— Нельзя медлить ни секунды! Вперед! В погоню! — крикнул Шурик и выбежал на дорогу.

— Успокойся, дорогой! На своих двоих далеко не уедешь!

Шурик растерянно посмотрел на свои ноги. Потом он решил осмотреться вокруг. Его внимание привлекла сто­явшая под деревом небольшая платформа на четырех коле­сах. Над платформой возвышалась большая бочка, предназначенная, очевидно, для воды. Платформа имела также небольшой рычаг для управления.

— А вот и колеса! — обрадовался Шурик, потирая ру­ки, и направился к бочке.

Эдик последовал за ним.

Выкатив бочку на дорогу, Шурик взял в руки рычаг и залез в бочку.

— Толкай! — сказал он.

Эдик принялся толкать. И, поскольку дорога вела вниз, платформа быстро стала двигаться, все больше и больше набирая ход. Эдик запрыгнул на платформу.

Шурик, управляя рычагом, ловко вел «машину» по крутым виражам горной дороги.

— Из тебя вышел бы неплохой автогонщик! — пере­крывая свист встречного ветра, закричал Эдик.

И, рассмеявшись, добавил:

— Достойный жених своей невесты!

— Что? — спросил Шурик, не расслышав последних слов.

— Ничего! Крути баранку! Эдик посмотрел на часы.

— Через двадцать минут они уснут! — заорал он на ухо Шурику.

— Не кричи! Я слышу!

Набрав большую скорость, платформа медленно, но уверенно приближалась к красному кабриолету...

Бывалый, упершись в руль, был поглощен погоней. Впереди метрах в ста маячил огромный зад санитарной машины, но приблизиться к ней ему не удавалось.

Благодаря, скорее, своему весу, чем достоинствам дви­гателя, «Фердинанд» скатывался по круто извивающейся вниз дороге.

Балбес и Трус сидели на заднем сиденьи и время от времени покрикивали Бывалому:

— Скорее! Упустим!

Трус вдруг что-то вспомнил и мгновенно помрачнел.

— Моменто море...— тихо произнес он и опустил го­лову.

— Ты что-то сказал? — спросил грозно Балбес, увлек­шийся погоней.

— Я сказал «моменто море»... Балбес рассмеялся.

— Ха! Будет тебе «моментов море», когда мы не пойма­ем невесту.

Машина быстро катилась вниз. Балбес перелез на си­денье рядом с водителем.

— Гони! — закричал Балбес.

— Куда гони? Повороты

слишком крутые! — ответил Бывалый и начал притормаживать.

— Упустим! — пискнул с заднего сиденья Трус.

— Ничего, сейчас выедем на ровную дорогу! — сказал Бывалый.

В это время Трус случайно обернулся. Его взгляду предстала невероятная картина: за машиной что-то двига­лось на большой скорости.

У Труса отвисла челюсть.

— Ой! — тихо вскрикнул он.

Затем повернулся и потянул Балбеса за плечо.

— Отстань! — крикнул тот, но оборачиваясь.

Трус не мог произнести ни слова. Пытаясь привлечь к себе внимание Балбеса, он потянул того сильнее.

Балбес не выдержал и со всего маху залепил тому оплеуху. Трус свалился на сиденье... Внезапно к нему вернулся дар речи.

— Смотри! — сказал он, показывая в сторону движу­щегося сзади предмета.

Но Балбес уже заметил преследователей. Раскрыв от удивления рот, он рассматривал еще одно, уже второе за сегодняшний день, чудовище.

Верхом на чудовище ехали те же санитары, только теперь уже без повязок.

— Их двое! — обратился Балбес к Бывалому. Тот повернулся и, увидев «хвост», сказал:

— Нам свидетели не нужны.

Платформа приближалась к автомобилю. Эдик еще раз посмотрел на часы.

— Осталось пятнадцать минут! — крикнул он Шурику.

— Я боюсь, как бы наша повозка не разлетелась на части! Слишком велика скорость! — сказал Шурик.

Балбес, в поисках подходящих «снарядов», наткнулся на хозяйственную сумку с огурцами. Откуда она там поя­вилась, для него было загадкой. Но не для запасливого Труса.

Увидев, как Балбес достал огурец и бросил его в пре­следователей, он рявкнул:

— Ты что? Это ведь неприкасаемый запас!

И с этими словами он бросился спасать сумку. Но Балбес его оттолкнул.

— Был неприкасаемый, а теперь прикасаемый. Лучше бери и помогай мне.

Балбес откусил кусок огурца и бросил остатком в сани­таров.

Огурец, разлетевшись на мелкие кусочки, попал в голо­ву Эдика. Потирая ушибленное место, тот заглянул в боч­ку. Но, кроме веревки, в ней ничего не было.

— Кусаются, черти! Чем бы в них запустить?

Тут Балбес бросил еще один огурец. Эдик, изловчив­шись, поймал его и швырнул обратно. Огурец попал в шлем Бывалого. Тот даже не оглянулся.

Все это время Трус, вспоминая детство, привязывал между пальцев тонкий резиновый жгут, вытащив его из внутреннего кармана. Получилось что-то похожее на ро­гатку. Порывшись в сумке, он вытащил оттуда самый большой огурец.

Прицелившись, Трус выстрелил. От сделанного точного броска он обрадованно захлопал в ладоши. Но в руке что-то было и мешало хлопать. Глянув, Трус увидел огурец. Произошла осечка.