Кавказский синдром
Шрифт:
Крымская война ясно показала опасность и нетерпимость для России сложившегося на Северном Кавказе положения, и после ее окончания военные операции против горцев стали проводиться последовательно и неуклонно. В результате в апреле 1859г. пала резиденция Шамиля – аул Ведено, а затем взят штурмом аул Гуниб, где укрылся Шамиль с 400 мюридами. Сам Шамиль сдался в плен и был поселен в Калуге (умер в 1871г. в Медине по пути в Мекку). 20 ноября 1859г. капитулировали основные силы черкесов (около 2 тыс. человек) во главе с наместником Шамиля Мухаммед-Эмином. Еще несколько лет в расчете на поддержку Турции и Англии мюриды воевали с Россией в районе Черноморского побережья. Официальным окончанием Кавказской войны считается занятие 12 мая 1864г. русской армией урочища Кбаада (Красная Поляна).
Возвращаясь к собственно чеченцам. Сейчас старательно распространяется легенда, что чеченцы были самые упорные бойцы в войне с Россией. Это не соответствует действительности. Наиболее яростные и стойкие противники России были горские племена Западного Кавказа в районе Черноморского побережья. Не желая сносить русскую власть, они почти поголовно погибли в войне (при неизбежности плена отмечены даже случаи коллективных самоубийств вместе с семьями) или бежали в Турцию. С тех пор на Западе Северного Кавказа Россия серьезных проблем не имеет. На востоке ситуация была несколько иная. Тот же Шамиль презирал турецкого султана, брал деньги от англичан, – почему бы ему, попав в безвыходную ситуацию, было и не перейти на службу русскому Царю?
Чечня и Россия
Исторически чеченцы, как относительно многочисленный и, пожалуй,
Не следует думать, что чеченцы (и горцы вообще) как-то ортодоксально враждебны России. Они равно враждебны всем «чужим» (никого постороннего за полноценного человека не считают), и чем беззащитнее жертва, тем выше чеченская агрессивность и доблесть. Сильная власть русского государства смиряла и примиряла друг с другом кавказские народы. Но в годы смуты там всегда начиналась война всех против всех, и если находились политические силы, стремящиеся использовать местные племена против России, то от их действий очень сильно страдало русское население и горские народы, ориентирующиеся на Россию (осетины-христиане в первую очередь).
Любимая агитпроповская басня, – вот до какой национальной вражды довел Сталин многонациональный кавказский народ! Как будто к существующей там веками взаимной ненависти еще что-то можно было добавить. Для разжигания чеченского мятежа и деморализации русского народа по всем СМИ заявлялось, что чеченцы и ингуши являются «незаконно репрессированными народами» и сильно нуждаются в восстановлении исторической справедливости, а русский народ должен искупить свою историческую вину перед гордыми сынами Кавказа. Помню, войну ингушей с осетинами в 1992г. объясняли тем, что Сталин неправильно поделил какой-то там Пригородный район. Берем мемуары Деникина, где он описывает ситуацию на Северном Кавказе весной 1918 года, [6] и ясно видим, что отнюдь не первой свежести версия об «исторических ошибках» – тогда царизма – в отношении чеченцев и ингушей активно использовалась жидо-большевиками еще для оправдания резни терского казачества во время Гражданской войны 1918-1921гг.
6
А.И.Деникин «Очерки русской смуты», том 4, Вооруженные силы юга России
Вот как Антон Иванович вспоминал сложившееся положение на Северном Кавказе весной 1918г.
«Ингуши – наименее численный и наиболее спаянный и сильный военной организацией народ – оказались по существу вершителем судеб Северного Кавказа. Моральный облик его определен был давно уже учебниками географии: „Главный род занятий – скотоводство и грабежи …“ Последнее занятие здесь достигло особенного искусства. Политические стремления исходили из той же тенденции. Ингуши стали ландскнехтами советской власти, ее опорой, не допуская, однако же, проявления ее в своем крае. … Они грабили всех соседей: казаков и осетин – во имя „исправления исторических ошибок“, своего малоземелья и чересполосицы; большевиков – в уплату за свои труды и службу; кабардинцев – просто по привычке и владикавказских граждан – за их беспомощность и непротивление.
Их ненавидели все, а они занимались своим «ремеслом» дружно, широко, организовано, с большим размахом, став наиболее богатым племенем на всем Кавказе». [7]
7
Рассмотрим состав и численность населения Терской области, приводимый Деникиным6 по состоянию на 1917 год:
Общая численность населения – 1450 тыс. человек
Русские – 40% (580 тыс. человек), из них:
казаки – 20%
иногородние – 20%
Горцы – 49%, из них:
осетины – 17% (250 тыс. человек)
чеченцы – 16% (230 тыс. человек)
кабардинцы – 12% (174 тыс. человек)
ингуши – 4% (58 тыс. человек)
Кочевники – 4,5%
и прочие (армяне, грузины, персы, немцы и т.д.) – 6,5%.
К концу 80-х годов численность ингушей составляла около 150 тыс., чеченцев – 600 тыс., а прочее население Чечено-Ингушетии насчитывало примерно 350 тыс. человек (большинство из них – русские). Сравнение с демографическими данными за 1917 год показывает, что заявление о гибели чуть ли не половины чеченцев и ингушей в результате их депортации в 1944г. – ложь. Учитывая, что после 1944г. проводились мероприятия по заселению опустевших районов Грозненской области, очевидно, что чечено-ингуши почти полностью истребили местное русское население, проживавшее в Терской области до 1944г.
Получали ингуши в то время помощь от Турции и Германии. Чеченцы же раскололись: часть пассивно поддерживала казаков и вместе с Дагестаном выступила против большевиков, а другие примкнули к ингушам. Между вайнахами началась весьма ожесточенная война, что отчасти облегчило положение русского населения.
Во главе Совета народных комиссаров Терской области стал эмигрант Ной-Мойше-Буачидзе, грузинский еврей, начавший свою революционную деятельность еще в 1905г. ограблением Квирильского казначейства (во Владикавказе Всероссийский ЦИК представлял «чрезвычайный комиссар» Орджоникидзе). Под жидо-большевистским руководством ингуши и чеченцы приступили к резне казаков и захвату их земель. Деникин пишет: «Так, например, соединенными силами ингушей и красной гвардии были разгромлены четыре станицы Сунженской линии, стоявшие поперек пути между горной и плоскостной чечней (Сунженская, Аки-Юртовская, Тарская и Тарский хутор), казаки их них выселены поголовно (до 10 тыс. человек)». По мнению Деникина «происходило большое недоразумение, т.к. казаки наиболее склонны были опереться на советскую власть в своей борьбе против чеченцев, ингушей и притеснявших их непокорных центру местных совдепов». Таков был наивный взгляд русского либерала. [8] Казаки в еврейской (и интеллигентской) мифологии играли тогда роль очень близкую грядущим нацистам, и были обречены на истребление без какого-либо рационального политического расчета. Так же, как впоследствии не было никакого государственного смысла в организации голода во время коллективизации, а только желание правящих евреев большевиков отомстить наиболее, по их мнению, зараженным антисемитизмом областям, которые зарекомендовали себя таким образом в Гражданскую войну.
8
Не место здесь подробно касаться перипетий русской революции и последующей гражданской войны, хочется только развеять широко распространенное заблуждение, что в Гражданскую войну большевики сражались с какой-то там «контрреволюцией», чуть ли не с реакционерами и монархистами. Вот что говорил о себе сам А.И.Деникин («Путь русского офицера»): «Принял российский либерализм в его идеологической сущности без какого-либо партийного догматизма. В широком обобщении это приятие привело меня к трем положениям: 1) конституционная монархия, 2) радикальные реформы и 3) мирные пути обновления страны. Это мировоззрение я донес нерушимо до революции 1917 года». Николай II отрекся от престола, не получив однозначной поддержки командующих фронтами. Мало обращают внимание, что именно Корнилов
Даже социалисты и всякие разные прочие революционеры (в том числе и пресловутые большевики) не рассматривались русскими либералами как нечто совершенно чуждое себе, и после своего создания Временное правительство незамедлительно преступило к доставке в Россию революционеров эмигрантов со всего мира (Ленина через Германию из Швейцарии, Троцкого из США и всех, всех, всех прочих, кто только из революционеров пожелает, отправиться на родину за казенный счет). Впоследствии русский либерал А.И.Деникин с обидой и непониманием писал о незамедлительно возникших в армии в первый же месяц правления либерального Временного правительства военных съездах и комитетах («Очерки русской смуты», Крушение власти и армии): «Казалось в высокой степени странным и обидным для армии то обстоятельство, что во главе фронтовых съездов, представлявших несколько миллионов бойцов, множество отличных частей со старой и славной историей, имевших в рядах своих офицеров и солдат, которыми могла бы гордиться всякая армия в мире, что во главе этих съездов были поставлены такие чуждые ей люди: Западного фронта – штатский, еврей, социал-демократ большевик Познер; Кавказского – штатский, социал-демократ меньшевик, грузинский шовинист Гегечкори; Румынского – социалист-революционер, врач грузин Лордкипанидзе». Те же большевики рассматривались тогда не более, как только крайние радикальные либералы, своего рода либеральные экстремисты и крайние интернационалисты. Даже к Советской власти Деникин высказал в мемуарах только следующую общефилософскую претензию, почти сентенцию («Путь русского офицера»): «Основной порочный недуг советской власти заключался в том, что эта власть не была национальной». (выделено Деникиным – прим. автора)
В Гражданскую войну по существу сражались две революционные армии – русская либеральная и еще более либеральная – интернациональная. Сознательно выбрать сторону русскому человеку, замороченному десятилетиями либеральной интеллигентской пропаганды в революционно-демократическом духе, было совершенно невозможно. Что могли противопоставить простоватые русские либералы пестрой политически, но спаянной этнически, как выражался Антон Иванович, «революционной демократии», интернационализм которой на практике сводился к всемерной державной деморализации русского народа и стремлению решить свои и мировые проблемы за счет России? Идеологически почти ничего, а большевикам было уже трудно противостоять и организационно. Вот как Деникин объяснял причины русского восстания: «Политика и практика советской власти на Кавказе неизбежно должно было привести к восстанию наиболее угнетаемых элементов, какими являлись русское офицерство вообще и терское казачество». Силы Добровольческой армии весной 1919г. насчитывали до 77 тыс. человек (из них примерно половина – казачья конница), что едва ли составит десятую часть от общей численности обреченного на уничтожение русского офицерства и казачества [9]. Против Колчаковской армии численностью до 140 тыс. человек большевики выставили около 1,5 млн., в одной армии Тухачевского, прорвавшей колчаковский фронт, насчитывалось до 200 тыс. штыков и сабель. А к концу гражданской войны Красная армия насчитывала до 5,5 млн. человек.
В целом, чеченцы и ингуши в результате Гражданской войны много получили от жидо-большевиков, – им было позволено вырезать значительную часть потенциально неблагонадежного населения Терской области и занять казацкие станицы. Однако вайнахи не сохранили благодарность и верность своей благодетельнице Советской власти (подобные добродетели за ними вообще не числятся), и с приходом на Северный Кавказ нацистов с энтузиазмом перешли на сторону Гитлера, получили от немцев оружие и приступили к очередному этапу геноцида русского населения. В начале 90-х годов, с целью порождения сочувствия к обиженным Сталиным чечено-ингушам, в СМИ широко цитировалось постановляющая часть указа 1944 г. о переселении чеченцев и ингушей в Казахстан, но никогда констатирующая. Перечисление вайнахских подвигов времен войны со всей очевидностью показало бы, что Сталин действительно совершил преступление, выселив целый народ, а, не уничтожив его. В то же время США для профилактики загнали в концлагеря всех своих граждан, имевших долю японской крови, хотя японские вооруженные силы никогда не приближались к побережью США ближе 2 тыс. километров. Трудно даже представит, как поступило бы сие демократическое государство в отношении кровожадных дикарей, повинных в массовых зверствах в отношении своих граждан. Однако интернационалисту Сталину по идеологическим соображениям трудно было проявить необходимую державную твердость, и вайнахи отделались легким испугом (а также крымские татары и некоторые другие племена, подвергнутые тогда же депортации за аналогичные деяния). Мало того, что ингуши и чеченцы избежали справедливого возмездия, так при Хрущеве их реабилитировали и создали им Чечено-Ингушскую республику. Но и это не все, в конце 80-х годов «прорабы перестройки» признали чеченцев с ингушами «репрессированными народами», пострадавшими от злого сталинизма, нуждающимися в компенсации понесенного ими морального и материального ущерба. Компенсацию страдальцам предстояло получить самим от соседних народов и русского в первую очередь. [10]
10
Не следует наивно думать, будто «реформаторы» и обсуживающая их «демократическая» интеллигенция не ведали, что творили, и действовали, руководствуясь исключительно идеалистическим мотивом «исторической справедливости», в силу превратно понятого стремления к межнациональному миру и согласию. Разумеется, людей, разыгрывающих из себя юродивых от гуманизма, среди них всегда было в избытке (яркий пример – Приставкин), но в то же время у них хватало ума и осторожности даже не заикаться об отмене решений Потсдамской конференции о поголовной депортации немцев с территорий Германии, после войны переданных Польше и Чехии. И одновременно немцы, во время войны выселенные с Поволжья, по мнению интеллигенции, безусловно, нуждались в реабилитации и компенсации за счет России, русского народа.
Чеченцам нашими кошерными антифашистами была уготована в РФ та же роль, что сыграли при развале СССР народы, которые по «национальным» мотивам во время войны массово сотрудничали с нацистами (западные украинцы, крымские татары, прибалты и пр.), и выполнявшие почти всю грязную карательную работу на оккупированных Германией территориях, – при поддержке контролируемыми либеральной интеллигенцией СМИ они были провозглашены невинными жертвами коммунизма, передовым отрядом демократически настроенного советского народа, стремящегося в «семью цивилизованных народов», а все робкие попытки власти ограничить наглые поползновения мятежников, третировались в СМИ посредством апелляции к «цивилизованности», гуманизму и «международному праву».
Из Тарту был извлечен безвестный отставной полковник советских ВВС Джохар Дудаев, произведен в генералы и в 1991г. отправлен в Чечню, делать местную «демократическую революцию». Власть в Чечне Дудаев взял без лишних церемоний – в сентябре 1991г. его сторонники, вооружившись металлическими прутьями, ворвались в Грозненский Совет, разогнали местных депутатов, а председателя Исполкома Куценко забили насмерть и выбросили из окна. Попытка властей РФ осенью того же года силой пресечь начатый Дудаевым террор была «демократами», бравшими в то время власть в Москве, через подконтрольные им СМИ объявлена «отрыжкой сталинизма», и силами либеральных реформаторов все попытки властей РФ воспрепятствовать начавшемуся в Чечне мятежу были успешно заблокированы. В следующем году укрепившемуся в Чечне режиму Дудаева официально передали все вооружение дислоцированных там воинских частей, включая танки и артиллерию. Такая щедрость Гайдаро-Чубайсовского правительства объяснялась не только безотчетной симпатией демократов-правозащитников к Дудаевской национальной политике, – чеченцы массово и безнаказанно грабили, убивали, насиловали, отнимали дома и квартиры, изгоняли, обращали в рабство беззащитное нечеченское население (главным образом, русское), брошенное на произвол судьбы Гарантом конституции и Главнокомандующим Ельциным, – но и той важной ролью, которую начала играть Ичкерия и ее джигиты в рыночном реформировании экономики остальной страны.