Казачество в 1812 году
Шрифт:
Молча, с опущенными головами, слушали казаки эту речь. Слышались их вздохи, иногда кто-нибудь творил крестное знамение.
– Атаман, – продолжал гонец, – призывает всех верных донцов стать на защиту Царя и Отечества!
– Скорее умрем, но не выдадим России и Тихий Дон на поругание французам! – кричали казаки.
Весь Дон шумел от казачьих голосов. Поднимались верхние и нижние юрты. Без царского указа, по одному слову своего атамана, и старые и молодые, и богатые и бедные становились под станичные знамена. Шли люди, давно уволенные в отставку, шли единственные сыновья – опора всей семьи.
Пустел Дон. По станицам и хуторам оставались только немощные столетние старики,
Донское дворянство выставило 1500 лошадей. Торговые казаки пожертвовали 100 тысяч рублей на нужды поголовного донского ополчения. Каждый жертвовал еще, кто чем мог. У которого было два седла – отдавал седло неимущему; помогали оружием, одеждой. В самое короткое время было собрано 26 полков и снаряжено шесть орудий донской конной артиллерии. Без дневок и без отдыха тронулись эти полки с Дона и пошли, делая по 60-ти верст в день, на выручку русской армии, к Тарутинскому лагерю…
Казаки шли бодро и смело, готовые на подвиг и на смерть.
– Один раз родила казака мати, – говорили они, – один раз и умирати!..»
Этот рассказ о собирании войскового казачьего ополчения стал одной из самых ярких страниц в «Истории войска Донского. Картины былого Тихого Дона» П. Н. Краснова, предки которого были участниками Отечественной войны 1812 года.
Донское ополчение, которое пришло частями (колоннами) в Тарутинский лагерь, состояло из 26 конных полков, состоявших преимущественно из нестроевых казаков старшего и младшего возрастов. Эти полки также традиционно именовались по фамилиям своих командиров, которые и занимались их формированием в отделах (округах) Войска Донского из ополченцев станиц и хуторов:
1. Подполковника И. А. Адриянова 1-го.
2. Войскового старшины И. И. Адриянова 3-го.
3. Полковника С. А. Белгородцева 1-го.
4. Генерал-майора Д. Е. Грекова 1-го.
5. Генерал-майора Б. А. Грекова 3-го.
6. Полковника С. Е. Грекова 5-го.
7. Войскового старшины А. Д. Грекова 17-го.
8. Майора И. И. Данилова 2-го.
9. Майора С. М. Ежова 2-го.
10. Генерал-майора А. В. Иловайского 3-го.
11. Полковника Г. Д. Иловайского 9-го.
12. Полковника И. И. Кошкина 1-го.
13. Полковника П. П. Попова 3-го.
14. Войскового старшины В. Т. Ребрикова 3-го.
15. Полковника А. Ф. Слюсарева 1-го.
16. Подполковника Н. С. Сулина 9-го.
17. Войскового старшины И. Сучилина 2-го.
18. Войскового старшины Я. А. Траилина.
19. Полковника И. Ф. Чернозубова 4-го.
20. Полковника С. Г. Чернозубова 5-го.
21. Войскового старшины К. И. Шамшева.
22. Подполковника П. Шумкова (затем войскового старшины А. Е. Галицына)…
Прибытие в лагерь кутузовской
«В то время полки за полками беспрестанно выходили с Дона на службу, а в старые полки высылались частные команды для пополнения убыли; со службы же полки давно уже не возвращались, и многие из них находились там лет по десяти и более; приходили оттуда на Дон, и то не часто, израненные да калеки, так что, наконец, увидеть в станице казака, способного для службы, сделалось большой редкостью».
…Конные бойцы Донского ополчения являли собой три поколения казаков от 16 до 60 лет, по своей доброй воле вставших на защиту Отечества со своими конями и со своим оружием. Такого народного ополчения история государства Российского еще не знала: Тихий Дон поставил в армейский фронт все, что имел в наличии.
Пополнению такого рода главнокомандующий Главной русской армией генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов был несказанно рад. Пораженный одним видом донских ополченцев, «конных и оружных», преисполненных ратного духа, Михаил Илларионович воскликнул, обращаясь к войсковому атаману Дона:
– Матвей Иванович, что ты им пообещал?
На это генерал от кавалерии Матвей Платов ответил привычно кратко, всего одним словом:
– Ничего…
В рядах Донского ополчения состоял 16-летний сын атамана Дмитрий Платов. В конной стычке с польскими уланами близ города Вереи он погиб. Отец догнал улана, поразившего пикой его сына, и яростным сабельным ударом разрубил врага до седла. Наутро казачьи полки прошли на запад мимо свежей могилы подпоручика Платова-младшего. Донцы шли конно мимо могильного холмика с деревянным крестом в голове в полном молчании, опустив пики. Так была отдана последняя воинская почесть Платову-младшему.
…Появление поголовного ополчения Войска Донского на театре войны произвело на современников сильное моральное впечатление. О прибытии Донского ополчения в Тарутино мемуарист Ф. Н. Глинка, обладатель Золотой шпаги «За храбрость», бывший в 1812 году поручиком, писал:
«В сие время, между прочими ополчениями, прибыли в Тарутино 20 (ошибка – 26) донских казачьих полков. Войска эти составлены были из престарелых казаков, выслуживших уже срочное время, и молодых людей, еще не достигших зрелости лет. Они двинулись с берегов Тихого Дона по предварительному зову своего атамана и внезапным прибытием много обрадовали самого Светлейшего князя, который о воззвании ничего дотоле не ведал.
Приятно было видеть ополчение сил, в рядах которого бодрые юноши являлись между воинами, заслугами, ранами и сединами украшенными. Отцы встречали тут детей, и даже внуки находили дедов. Целые семейства переселились с Дона на поле брани. Прибытие их сделалось тотчас известным и страшным неприятелю. Армия французская увидела себя, так сказать, осыпанной многочисленными роями конницы, которая, с быстротой ветра носясь вокруг ее, смерть и страх повсюду рассеивала».
…Отбытие казачьего вождя Матвея Платова из действующей армии на Дон не осталось без внимания ни в штабе Бонапарта, ни в послевоенных писаниях французских мемуаристов. Один из интендантов Великой армии Пюибюск в своих мемуарах «Письма о войне в России в 1812 году» рассуждает о том, как в окружении императора французов обсуждали фигуру атамана Платова: