Казачья трагедия

Быков Н.

22-го ноября произошла большая трагедия. По распоряжению Войскового Штаба, в г. Озопо была сделана большая выводка, выбраковка и распродажа негодных к строю лошадей. Народу собралось очень много. Английские бомбардировщики, возвращавшиеся с налета на Вену, заметили скопление людей, налетели и убили около 300 человек, среди них было около 50 казаков.

Вдруг, 25-го ноября, г. Адмиралов вместо благодарности за работу по ремонту и переоборудованию в газогенераторы автомашин, получил увольнение. Причины увольнения указывались такие: неспособность г. Адмиралова справиться со своей работой, выражавшейя в том, что он из нескольких машин делал только одну (не добавлено, что эти машины были брошеные и негодные к употреблению), а также указывался случай, когда г. Адмиралов осмелился бензин, найденный им-же для машины Доманова, употребить на испытание отремонтированных машин. Войсковой Штаб, или вернее Доманов и Раткэ, не хотели

видеть его работы, никто из них никогда не заглянул в мастерские автопарка и не выслушивали его докладов по этому поводу, ссылаясь на недостаток времени.

Доманов все время хотел под каким нибудь предлогом удалить г. Адмиралова из Казачьего стана, т. к. последний по прежнему виделся с семьей полк. С. В. Павлова и оказывал ей помощь. Арестовать его, как он сделал с г. Д., Доманов не решался, боясь возмущения казаков, которые знали работу г. Адмиралова еще по Ростовскому Штабу и по всей дороге казаков в эвакуацию, т. к. он был Комендантом всех пропускных пунктов.

На место г. Адмиралова Начальником автоколонны был назначен шоффер Ж.

В это-же время, получен был приказ от ген. П. Н. Краснова о производстве войск. старш. Доманова в генеральский чин (минуя чин полковника), а по представлению Раткэ, он получил также несколько немецких орденов, «за какие доблести» неизвестно. Нового генерала в его кабинете, торжественно, облачали в сшитый заранее генеральский мундир. Все были удивлены отставкой г. Адмиралова. Все знали, что до этого момента никто не интересовался и не проверял работы автопарка, а работа была проделана большая.

Адмиралов, узнав о своем увольнении и заготовив обстоятельный доклад о своей работе, решил добиться свидания с Домановым. Но Доманов не желал с ним говорить по этому поводу, и г. Адмиралову пришлось опять довольно продолжительное время «дежурить» у ворот его дворца, вместе с кубанским полк. Дьяченко, который тоже хотел поговорить с ним, по поводу ссылки его в «итальянский Новочеркасск», Но все было напрасно и им не удавалось «поймать» Доманова, при выезде его из дворца на прогулку.

Но, однажды, к воротам дворца подъехал автомобиль и из него вышел полк. С. Н. Краснов, племянник ген. П. Н. Краснова. Он приехал на совещание к Доманову. Увидав г. Адмиралова, стоявшим у ворот, он подошел к нему, поздоровался и спросил, почему он стоит у ворот. Полк. С. Н. Краснов хорошо знал г. Адмиралова и всегда относился к нему с уважением. Г. Адмиралов, с болью в сердце, сообщил ему, что получил незаслуженное увольнение и не может добиться свидания с Домановым, чтобы переговорить с ним о причине своего увольнения. Он просил полк. С. Н. Краснова взять у него, заготовленный по этому поводу, доклад и передать его лично Доманову. Тот был настолько любезен, что охотно согласился исполнить его просьбу и взяв доклад, пошел во дворец.

Через несколько дней, после этого, лица, бывшие на этом совещании у Доманова, передали разговор полк. С. Н. Краснова с Домановым по поводу доклада г. Адмиралова.

Передавая Доманову этот доклад, полк. С. Н. Краснов спросил его о причине увольнения г. Адмиралова, а, затем, спросил: интересовались-ли в Войсковом Штабе работой автомастерских, требовали-ли письменного доклада его, как заведующего этими матерскими, делали-ли ему выговор за его неудовлетворительную работу, делали-ли предупреждения об увольнении его, если он и в дальнейшем не будет справляться с работой.

«Так», сказал полк. С. Н. Краснов Доманову, «не делается увольнение Начальника Отдела, тем более такого, заслуживающего уважение, человека, каким был г. Адмиралов в казачьей среде!»

Ничего подобного не делалось перед его увольнением и на слова полк. С. Н. Краснова Доманов ничего не мог ответить.

Тогда, Доманов со своим Нач. Штаба, г. Стахановым, разыграли такую комедию. Они, оффициально, задними числами, за своими подписями, отдали два приказа: в одном делался г. Адмиралову выговор без всякого предупреждения, а во втором приказе делался выговор с предупреждением об увольнении, если и в дальнейшем он не будет справляться со своей работой. Эти приказы были сфабрикованы, конечно, «келейно» в Войсковом Штабе и г. Адмиралову присланы не были. Но в Войсковом Штабе были его друзья, которые и передали ему, засвидетельствованные копии этих приказов, которые хранятся у него и до настоящего времени, как доказательства всех ужасных дел «генерала» Доманова. Дальше такой подлости идти было нельзя. Все в Войсковом Штабе прекрасно знали, что это чистая ложь и делается с целью, чтобы избавиться от г. Адмиралова всеми способами. Все выражали сочувствие г. Адмиралову и его супруге, но все это делалось тайно, чтобы не подвергнуться преследованиям Доманова и Раткэ.

Наконец, 10-го декабря г. Адмиралов, не без влияния полк. С.Н.Краснова, добился личного свидания с Домановым. При входе в его кабинет, Доманов встал и, встретив с «мефистофильской»

улыбкой, стал извиняться и уверять, что произошло недоразумение и он готов сделать для него все, что он пожелает. Но, так-как заведывание мастерскими автопарка работа очень тяжелая, то ему может быть дана другая работа, по его желанию, более легкая. Доманов стал извиняться и за то, что не мог принять его раньше, хотя, по словам самого-же Доманова, он и видел из окна своего кабинета, как г. Адмиралов и полк. Дьяченко ходили около ворот его дворца в течении нескольких дней, но он «так был занят работой», что не мог принять их ни на одну минуту. Это была чистая ложь, т. к. находил-же он время для устройства званных обедов и ужинов. Это было явным издевательством и только ходатайство полк. С.Н.Краснова заставило его принять г. Адмиралова и разыграть всю эту комедию. Г. Адмиралов, в разговоре с Домановым, напомнил ему прежние времена, когда был жив полк. С.В. Павлов и он старался через него снискать расположение полк. С. В. Павлова. Г. Адмиралов знал, что это будет «не по душе» Доманову, но у него слишком много накопилось горечи и обид против него и, потому, он не постеснялся высказать ему все это.

Г. Адмиралов ушел от Доманова, не поверив ни одному его слову. Он поспешил поскорее на свою квартиру, чтобы успокоить свою семью и сообщить ей, что вскоре он получит работу по своему выбору. За это время он так измучился, что готов был взять любую, более спокойную работу.

Кроме Университета (физико-химическое отделение) и Московской Консерватории, г. Адмиралов еще окончил Ветеринарный Институт в г. Новочеркасске (с целью перейти потом на Медицинский факультет). В настоящем положении, г. Адмиралов считал лучшей работой для себя Ветеринарный отдел при Войсковом Штабе, тем более, что Начальником Ветеринарного отдела был его ученик, который давно говорил ему, видя каким преследованиям он подвергается, что, при нынешнем положении, лучше иметь дело с животными, чем с людьми.

Так г. Адмиралов и сделал. На следующий день, он заявил Доманову о своем желании работать в Ветеринарном отделе.

16-я Глава

«Но пути Господни не исповедимы» и Он устроил по Своему усмотрению!

12-го октября 1944-го года, прийдя в Войсковой Штаб для оформления своего назначения в Ветеринарный отдел, в корридоре Штаба г. Адмиралов встретил одного офицера, только-что приехавшего из Главного Казачьего Управления от ген. П. Н. Краснова по делам Управления. Этот офицер был эсаул Гусев, заведующий хозяйственной частью Управления в Берлине. Он передал г. Адмиралову пожелание ген. П.Н.Краснова, чтобы он выехал на работу в Донской конный завод, в котором имеется до 3.500 лошадей и находится он, в настоящее время, на севере Германии. Во главе этого Конного завода стоял ученый зоотехник, эсаул Георгий Игнатьевич Конылов, который был приятелем г. Адмиралова. Эсаул Копылов получил диплом ученого зоотехника заграницей, в г. Праге. В конном заводе имелись ветеринарные фельдшера, но не было ни одного ветеринарного врача. Имелось около 500 человек обслуживающего персонала и из них около 250 калмыков, но не было ни одного медицинского врача. Эсаул Гусев добавил также, что отношения у казаков и особенно калмыков с заведующим Конным заводом, Копыловым, были очень натянутые. Он грубо обращался с казаками, бил их нагайкой, третировал их и т. п. Поэтому, Главн. Каз. Управление решило предложить г. Адмиралову и его супруге, как доктору медицины, поехать туда на работу, где, одновременно с ветеринарной работой, наладить взаимоотношения казаков с Котыловым и своим присутствием удерживать его от грубых и резких выходок, иначе там могла произойти большая неприятность. Своим согласием он может оказать большую помощь не только Конному заводу, но и казачеству. Адмиралов дал принципиальное согласие, но добавил, что должен обсудить этот вопрос со своей женой.

Узнав о таком предложении Главн. Каз. Управления, жена его была рада такому выходу из их неприятного положения, т. к. жизнь их в Казачьем стане с каждым днем становилась все более невыносимой и она согласилась ехать на работу в Конный завод.

На другой-же день, г. Адмиралов пошел в Войсковой Штаб и заявил эсаулу Гусеву об их согласии. Сейчас-же, они пошли в кабинет Доманова, где в это время был и полк. С. Н. Краснов, и г. Адмиралов заявил о своем решении выехать с женой на работу в Конный завод.

Начались сборы к отъезду. Ему было разрешено взять с собой из людей, кого он пожелает, а также и необходимые медикаменты. Был отдан приказ о назначении г. Адмиралова и его жены врачами в Конный завод. Когда казаки узнали о его назначении и отъезде из Италии, многие приходили и просили его взять их с собой на любую работу в Конном заводе, т. к. жизнь в Казачьем стане стала невозможной и в случае поспешного отступления, всем это было ясно, кроме Штаба, в Италии должна произойти катастрофа. Так оно, впоследствии, и случилось.