Казачья трагедия
Шрифт:
Проехали через Штутгарт и ночью двинулись без остановки дальше на Штеттин. Приэтом, нужно представить себе передвижение огромных табунов диких лошадей. Конские табуны растянулись на несколько километров, всего было около 3.500 лошадей и огромнейший при Конном заводе обоз. Только такие, замечательные специалисты-коневоды как калмыки могли управиться с такими дикими лошадьми.
Шли в полной темноте. Вдали слышались орудийные залпы и вспышки огня. Жена г. Адмиралова, сидя в экипаже, в испуге, спросила кучера Казьмина, что это за огни. Тот спокойно ответил, что это наверное станция (железно-дорожная), а жене г. Адмиралова показалось, что кучер сказал «танки». Она, вскрикнув в ужасе «танки» бросилась из экипажа и ее едва успели подхватить, а кучер, повернувшись, спокойно и невозмутимо, сказал: «Господь с тобой! Сергеевна, полковница, какие там «танки», это станция!» Все разсмеялись и она успокоилась. Но, через несколько минут
Поздно ночью, очень быстро проехали через г. Штеттин, не останавливаясь здесь. Город представлял собой сплошные развалины, т. к. англичане бомбили его по несколько раз в день. Проехав через г. Штеттин, нужно было «вброд» переезжать реку Одэр. Это была широкая и быстрая река. Около 2-х часов ночи, в полной темноте, прискакал вестовой и предупредил, чтобы приготовились к переправе в довольно глубоком месте, так-что подводам, может-быть, придется «плавать». Проехав немного, действительно, ничего не видя в темноте, почувствовали, как постепенно въезжали в реку и погружались в ледяную воду. Как не подбирали ноги, но вода, постепенно, поднималась все выше и выше и их подвода поплыла. Они окунулись по пояс в воду. Но опытный кучер, Казьмин, не растерялся, ударил по лошадям, те рванули и вскоре почувствовали под ногами дно реки. Только Бог спас их от гибели и их подвода не перевернулась. Подвода была с крытым верхом и, если-бы она перевернулась, то скоро из нее не выбрались-бы и могли легко захлебнуться. Только на утро, по морозу, добрались, обледеневшие до какого-то села, где могли обсушиться и обогреться, с ужасом вспоминая кошмарную ночь. И Господь миловал, никакой простуды не было, такими-же здоровыми поехали и дальше. Но отъехали не особенно далеко. Около г. Фюрстенбэрг остановились в селе Айхово. Здесь жили недолго.
Спустя некоторое время, сюда приехал из Берлина полк. С. Н. Краснов, произведенный, незадолго перед этим, в генералы. С ним прихали: Начальник Главного Каз. Управления, полк. С. Н. Гусев и адъютант ген. П. Н. Краснова, полк. Моргунов. Все были рады видеть нового генерала, С. Н. Краснова, который пользовался большим уважением у всех казаков. Он был человек простой в обращении с казаками, не гордый, приветливый и всегда готовый оказать всем помощь.
По случаю его приезда, была устроена торжественная встреча, обед, ужин и конные скачки.
Несколько раз сюда приезжал председатель Калмыцкого Комитета, Шаманов. Это был культурный и образованный калмык, писатель, старый эмигрант. Он пользовался большим почетом и уважением не только среди калмыков, но и среди казаков. Однажды, на Конном заводе, в Айхове, разыгралась очень неприятная семейная сцена, характеризующая эсаула Копылова. Он сильно побил и хотел застрелить свою жену и дочь. Женщины едва успели выскочить во двор, но Копылов, не стесняясь казаков и немцев, стал гоняться за ними и во дворе. Сцена была безобразная. Копылов почти каждый день был пьян, а напившись, становился невменяемым, дерзким, грубым, ко всем придирался и бил ногайкой. Казаки знали его «бусорный» и ужасно тяжелый характер и старались, в это время, не попадаться ему на глаза. Но за то казаки, иногда, намеренно, напаивали до безчувствия и били его «до полусмерти».
В Айхово простояли около месяца. Но настало время уходить и отсюда. Направились на г. Виттшток (в направлении на г. Цэлле). Не останавливаясь, проехали: Виттшток, Прецвал, Пэрлеберг и др. города. У г. Виттенберга, в бть часов утра переехали по мосту реку Эльбу. Здесь, видели над мостом, по которому должны были переезжать, очень красивую картину. Окола моста висели огромные, привязные, воздушные шары, с которых немцы производили наблюдения, а по берегам стояли скрытые аппараты для производства искусственных туманов, защищающих переправы и мосты, при налетах английских бомбардировщиков. Так в искусственном тумане и перегнали, в течении нескольких часов, с большим трудом, своих диких лошадей и огромное количество подвод. Приехали в Бельцен. Остановились вдали от города, в лесу. Здесь, пришлось пережить жуткое время. Недалеко от остановки Конного завода находился очень большой концентрационный немецкий лагерь для военнопленных и остарбейтеров (насильно угнанных на работы в Германию из России и других стран мужчин и женщин). Проходя мимо остановки Конного завода, они всегда смеялись и издевались над казаками, считая их друзьями немцев. Это были несчастные страдальцы. Кроме тяжелой работы, которую они выполняли у немцев, над ними немцы производили всевозможные пытки и ужасные опыты. Смертность в лагере была огромная от различных болезней. Здесь-же функционировали и известные, ужасные, газовые печи, в которых немцы сжигали мертвых и часто живых людей. Но, т. к. трупов было очень много, то в печах немцы не успевали сжигать
Кроме того, Конный завод находился недалеко от железной дороги, которую ежедневно бомбардировали англичане. Все переживали ужасные минуты. Порой казалось, что спасения нет. Англичане видели табуны лошадей с аэропланов, да и невозможно было спрятать такую массу, но не бомбили Конный завод, надеясь, повидимому, взять его как военную добычу.
Начальство Конного завода совсем потеряло голову и, чтобы отвлечь внимание казаков от ужасного положения и близости концентрационного лагеря, приказало рубить лес и делать конюшни, неизестно для какой цели, под выстрелами наступающего неприятеля. Казаки отказывались приводить в исполнение приказ, и, выходя на рубку леса, сидели и ничего не делали.
Действительно, через несколько дней, был отдан приказ: сворачиваться и спешно уходить. Оказалось, что следом за Конным заводом наступали не большевики, а англичане. Когда казаки узнали об этом, то многие тайно оставались на местах, чтобы попасть к ним в плен. Настроение у всех было отчаянное. Дорога шла по очаровательным местам, но никто не видел этой красоты. Все окончательно выбились из сил, мерзли и кормили собственным телом паразитов, т. к. более месяца ели и спали, не раздеваясь на подводах, или-же под подводами прямо на мерзлой земле.
Наконец, остановились в лесу, на месте пересечения Гамбурго-Любэкского шоссе. Неуспели расположиться, как поднялась сильная бомбардировка шоссе, недалеко от стоянки Конного завода. Ночью, с аэропланов были развешены в воздухе светящиеся фонари и бомбежка шла при полном освещении. Поднялась паника. Начали быстро выезжать по освещенной дороге, но, к счастью, все окончилось благополучно и англичане Конный завод не тронули.
7-го апреля подъехали к г. Ульцену и остановились лагерем в лесу. Простояв один день, ночью переехали мост через реку Эльбу у г. Люненбурга, и остановились около г. Шварцвальда. Место опять оказалось очень опасное: с одной стороны — железная дорога, а с другой шоссе. Аэропланы летали безпрерывно и сбрасывали бомбы. Все-же вынуждены были простоять здесь под обстрелом около 7-ми дней, а затем, двинулись дальше и расположились в лесу, в прекрасном и спокойном месте у озера.
Здесь, в Конный завод, случайно, приехал полк. Ольховик, из Власовского Комитета (РОА). Это был культурный, образованный и интеллигентный человек. Он, по его словам, был послан от Власовского Комитета на север Германии и в Данию с целью пропаганды. На всех он произвел приятное впечатление. Он имел большие связи в Дании и мог устроить отъезд туда казаков. Стали вести переговоры по этому поводу с немецким шефом, Нюрингом, который еще возглавлял Конный завод. Но он был против отправки Конного завода из Германии, имея в виду, в критический момент, роздать лошадей немецкому населению. Но это было не в интересах казаков, которые скорее склонны были передать Конный завод, в полном составе с сотрудниками, англичанам.
18-я Глава
Конный завод двигался по направлению к г. Фленсбургу, который был почти на границе с Данией. Недалеко от Фленсбурга остановились в лесу, около села Кляйн-Вольструп. Здесь узнали, что 6-го мая 1945 года Германия капитулировала. Сюда подтянули весь Конный завод. Немецкий шеф, Нюринг, скрылся. В Кляйн-Вольструпе стали готовиться к встрече с англичанами (это была их зона), чтобы не попасть в руки большевиков. Но… «Бог судил иначе!»
В Конный завод стали приходить какие-то подозрительные личности. Они называли себя военнопленными, бежавшими из концентрационных лагерей. Может это было и так, но проверить было невозможно. Никто никуда не выходил, боясь попасть на глаза агентов большевиков, которые начали уже ловить русских беженцев. Заведующий Конным заводом, эсаул Копылов, вступал с приходившими в Конный завод лицами в различные разговоры и некоторым разрешал оставаться в заводе, хотя его и предупреждали быть с ними осторожнее, т. к. они могли быть провокаторами. Копылов давал им различные поручения по части разведок. Они приносили ему различные сплетни, но делали свое дело. Они связались в одном лагере с одной большевитской ячейкой и там сообщили, что в лесу стоит большой Конный завод из лошадей, угнанных из сов. союза. Этим они хотели выслужиться испасти себя от суда в Сов. Союзе, куда они намерены были возвращаться.