Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили
Шрифт:
Николай Николаевич-младший единственный из Красновых, кто смог выжить. Вообще, очень немного казаков вышло из лагерей. Во время своего нахождения на Лубянке, Пётр Николаевич сказал ему: «Если выживешь, расскажи обо всем произошедшем. Начиная с Лиенца и до конца твоих мучений. Запоминай все вещи. Мир должен узнать правду о том, что случилось». Отсидев свой срок, который его твердая натура смогла выдержать, Николай был освобожден и, так как имел югославское гражданство (только сейчас принятое во внимание), смог выехать из СССР. За границей, выполняя завет Петра Николаевича, он написал книгу «Незабываемое», которая была
Оставим до поры самого молодого из Красновых и вернемся в камеры Лубянки, где Красновы ожидали решения своей судьбы. Это произошло с задержкой более чем в полтора года и этот последний этап жизни пленников покрыт глубокой тайной.
В конце концов, через 19 месяцев предварительного заключения, 15 января 1947 года, в 6 часов утра, начался формальный процесс — за закрытыми дверями и без защитников. Будет не лишним повторить имена заключенных — это были генералы Пётр и Семён Красновы, Андрей Шкуро, Гельмут фон Паннвиц, Тимофей Доманов и Султан-Гирей Клыч. Приговор был вынесен на следующий день, 16 января в 19.30 вечера: для всех — смерть через повешение.
Очевидец рассказывал много лет спустя, что жертвы выслушали страшный приговор молча и с полным достоинством. Единственным, кто демонстрировал нервное состояние, был Доманов. К тому же он был единственным из подсудимых, кто сформировался как офицер в Советском Союзе. Возможно, по этой причине у него отсутствовала духовная твердость, которая помогала его товарищам в тот момент.
Приговор был приведен в исполнение немедленно во внутреннем дворе Лубянки и их тела были захоронены в общей могиле в неустановленном до сих пор месте.
Так, почти в восьмидесятилетнем возрасте, закончил свою жизнь последний великий Атаман донских казаков. Вместе с ним погиб его ближайший соратник и родственник Семён, который верно сопровождал его в эти тяжелые годы. Оба они были верны старейшим законам рыцарей средневековья — благородство обязывает.
Это означает, что более высокое звание предусматривает большую ответственность. Высокое звание не являет привилегией, а мандатом на несение службы. Эта норма, в своей основе евангелическая, была смыслом их жизни, отданной без оглядки для защиты своей веры и своей Отчизны.
Здесь мы закончим рассказ о жизни двух героев этой истории. Но теперь нам предстоит проследить путь сына Николая Краснова-младшего, которых мы оставили, лишь упомянув о приговорах к 25-ти и 10-ти годам принудительных работ.
После окончания Второй мировой войны большинство военнопленных оставалось в советском ГУЛаге, тяжелой работой внося свой обязательный вклад в возвышение вновь создаваемой империи. Среди них был венгерский врач, доктор Золтан Тот, который после смерти Сталина смог вернуться на свободу. Он написал воспоминания, под названием «Пленник СССР: 11 лет в плену» (в 1987 году она была переиздана в Чили). Его профессиональные качества помогли ему выжить, так как начальники лагерей нуждались в его знаниях для лечения заключенных, особенно в период, когда смертность от голода среди них достигала наиболее высокого уровня.
Доктор Тот побывал в ужасных лагерях Крайнего Севера, но в 1948-м был переведен в Дубровлаг в Мордовской
Так горестно закончилась жизнь третьего из Красновых, переданных англичанами в руки Сталина.
О его сыне Николае, последнем из Красновых, выданных в Австрии, мы уже знаем, что он пережил десятилетний срок заключения и смог выехать из Советского Союза. Его книга «Незабываемое» — незаменимый источник по теме нашей истории.
Но прежде, вкратце напомним, что Николай тоже был в Лиенце в сопровождении своей жены и ещё совсем маленькой дочери, которую он обожал. Именно он перед уходом на фатальную «конференцию» с фельдмаршалом Александером, попросил свою жену по возвращении приготовить ему яичницу. «Я задержался на одиннадцать лет, прежде чем снова смог её поесть» — позднее грустно пошутил он в своей книге.
Малоизвестные детали из его последующей биографии нам добавляет бригадир Краснов — его младший двоюродный брат.
Выехав из СССР, Николай Краснов направился в Париж, где было много казаков, в поисках каких-либо сведений о своей жене и дочери. Кто-то сообщил ему, что его жена смогла бежать и эмигрировала в Буэнос-Айрес. Николай направился вслед за ней, но его поиск закончился встречей, причинившей боль не менее сильную, чем ему уже пришлось пережить раньше. Столько лет не имея никак известий о своём муже и небезосновательно полагая, что практически невозможно возвращение живым из СССР кого-либо из Красновых, его жена вышла замуж и имела новую семью.
Но было и ещё кое-что более горькое: во время бойни в Лиенце, его дочь вырвали из объятий матери, и она больше никогда не узнала, что стало с бедным ребёнком — погибла ли она или была отправлена в Советский Союз без родителей.
Теперь, в одиночестве, с болью в сердце после этих страшных новостей, Николай (знавший о существовании своих родных в Чили), написал письмо матери Михаила (героя нашей книги) и планировал приехать повидаться.
Но прежде он хотел выполнить завет Петра Николаевича — написать воспоминания. Так он и сделал, и вскоре появилось первое издание книги «Незабываемое» на русском языке. Нам неизвестно, успел ли он увидеть перевод своего произведения на английский и французский языки.
Написав правду о своём жизненном опыте в лагерях Советского Союза, Николай Краснов снова пошел против советской власти — ибо в Москве считали естественным, что бывшие заключенные ГУЛага ничего не будут рассказывать о том, что там видели и пережили.
Коммунизм не мог простить такой книги, тем более за подписью одного из Красновых.
22 ноября 1959 года Николай находился в театре и неожиданно упал мертвым. Его друзья казаки попросили произвести вскрытие тела. В результате выяснилось, что он был отравлен.