Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили
Шрифт:
Историки сходятся во мнении об ответственности Энтони Идена, министра иностранных дел Великобритании того времени, за принятие решения по неправомерному расширению числа лиц, выданных Сталину. Спустя годы, в 1973-м, этот министр тоже был опрошен, но ограничился ответом, что «не помнит многих деталей». Было очевидно, что человеческие жизни для него были лишь «деталями» незначительной важности.
Он принял политическое решение, сидя за своим письменным столом в своём министерстве («Foreign Offlce») — очень далеко от людей, которые погибли или пострадали от последствий этого шага.
Оба английских политика — и Черчилль и Идеи, сыгравшие такую важную роль в только что описанных событиях, написали свои воспоминания, но ни один из них не упомянул
Возможно, кто-либо станет говорить о неизбежности жертв в любой войне. Но эти факты имели место, когда война в Европе была закончена — и все испытали облегчение от возвращения к миру и жили новыми надеждами.
Почему мы обращаем внимание на такое поведение политиков? Потому что представители военной власти вели себя по-другому.
Сам фельдмаршал Александер своевременно предупредил своих вышестоящих начальников о риске, существующем для казаков в случае их передачи во власть Сталина. Генерал Мюррей осторожно предупредил фон Паннвица и его офицеров об угрожающей им опасности. А когда получил приказ о выдаче казаков, оставил для них возможность скрыться. Что касается молодых офицеров, то мы уже слышали выражения их боли и протеста перед жестокостью приказа, который они должны были выполнять.
Военные люди должны были принять ответственность за горькие последствия ошибок, совершенных политиками. Эта ситуация часто повторялась на протяжении истории и нам, чилийцам, тоже довелось пережить это.
Французский писатель-романтик Альфред де Виньи, отчеканил фразу «Неволя и величие солдата». Может быть, глубокое значение сочетания этих двух понятий даст нам ключ для понимания трудного повторяющегося опыта жизни, о котором мы здесь говорим.
Надо отметить и ещё один момент — существование двух различных категорий среди людей, выданных Сталину.
С одной стороны — это солдаты, которые действительно воевали против Советского Союза. С другой — гражданские люди: старики, женщины и дети. Это были, в том числе, и семьи бойцов, но в любом случае — все они невинные люди, которые не должны были нести жестокое наказание в сталинских лагерях, как это произошло на деле. Такое преступление, как выдача на расправу невинных — не имеет оправданий.
Что касается бойцов — то, вслед за Сталиным, их многие называли и называют предателями Отечества. Между тем, такое позорное клеймо требует анализа. Ведь само слово Отечество (Patria), происходит от латинского pater — отец, означает «terra paterna» — «земля отцов», но не в буквальном смысле, что на этой земле действительно жили наши отцы (иногда это не так), а в смысле более личном, означающем для нас защиту, укрытие, землю, которая нас по-родительски приветствует. Если страна, в которой мы родились, не только нас не привечает, но и угрожает нашим свободам и правам, нашим религиозным и семейным ценностям, это уже не Родина и не Отечество в высоком смысле этих слов. Всякий долг предусматривает права. В случае, если эти права попираются представителями власти какой-либо страны — то, пока сохраняется эта ситуация, граждане этой страны свободны от своего долга перед ней. Правильнее говоря, остается единственный долг — сделать все возможное для освобождения этой страны от тирании, которая насильственным путём уничтожила сам смысл понятия Отечество.
Именно это случилось с казаками и со всеми Белыми русскими. Россия, превратившись в СССР, перестала быть для них «Отечеством», так как правящая в ней коммунистическая власть уничтожила основные свободы, разрушила семейные и религиозные принципы — все естественные ценности, лежащие в основе человеческого достоинства.
Спустя годы после этих трагических событий, английский юрист Ребекка Уэст в своей книге «The Meaning of Treason» защитила этот тезис не только в моральном плане, но и ввела его в юридическую науку. С тех пор очень многие юристы придерживаются этих принципов.
В заключение скажем, что единственный голос, прозвучавший в мире
Никто не услышал его голос и вокруг трагедии жертв насильственных выдач на долгие годы установился заговор молчания.
ГИБЕЛЬ КРАСНОВЫХ
Что касается выдачи казачьего командования советским властям, англо-русский историк Н.Д. Толстой в своей книге «Секретная война Сталина» отмечает: «Иногда случаются трагические ошибки по причине запутанности ситуации настоящего момента. Между тем, мои исследования подтвердили, что выдача генерала Краснова и его товарищей, была результатом заранее разработанного плана».
В действительности, нельзя игнорировать тот факт, что многие казачьи командиры, в особенности Краснов и Шкуро, были личности широко известные на Западе. Последний, во время гражданской войны в России, был награжден королем Англии за свои героические действия против большевиков. Так же нельзя забывать обстоятельство, что ни один из них не имел советского гражданства (исключая генерала Доманова). И поэтому секретная часть Ялтинского договора на них не должна была распространяться. А раз они были переданы в руки Сталина, то, как говорит Толстой, это было несомненно «тщательно подготовлено». Толстой находит подтверждение существования такого сговора в воспоминаниях советского генерала Штеменко, где тот упоминает о некоем «предъявленном союзникам твердом заявлении советского правительства с требованием выдачи Краснова, Шкуро и остальных военных преступников».
В случае с Красновыми, речь шла не только об атамане Петре Николаевиче и генерал-майоре Семёне Николаевиче — это касалось и остальных членов семьи. Стоит задаться вопросом — каковы были причины, подвигнувшие коммунистов преследовать всех их с таким упорством? Ответ мы нашли в некоторых текстах лидеров большевиков. В одной из программных статей председателя ВЧК Дзержинского, опубликованной в 1919 году, и, несомненно, согласованной и одобренной Лениным, буквально говорится о Краснове, как о том «типе» человека, которого необходимо ликвидировать — все равно, «будь тот белогвардейцем или социалистом». Значит, речь шла не только лишь о политических идеях. Было что-то большее, что делало из Краснова человека особенно опасного и давало повод Ленину представить в его лице архетип врага, которого нужно ликвидировать. Что это было? Мы не можем судить об этом с полной уверенностью. Может быть, его достоинство и моральная целостность, верность собственным принципам? Как бы то ни было, но мнение Ленина является догмой для коммунистов всех времен, в том числе, и сегодняшнего дня. Ленин не потерял своей харизмы и псевдо-непогрешимости. Чем же тогда ещё объяснить, что в Москве, столько лет спустя после обвала Советского Союза, его мумия остается предметом преклонения и никто не решается захоронить её?
Поэтому не так уж и маловероятно увидеть в этом мандате Ленина основу не потухшей до сегодняшнего дня ненависти.
Но наибольшее подтверждение этот тезис находит в продолжении нашего рассказа, когда мы узнаем о трагическом повороте в жизни всех членов семьи Красновых.
Нам уже известно, что четверо из них принимали участие во Второй мировой войне. Из них трое — Пётр Николаевич, Семён Николаевич и внучатый племянник атамана — Николай, находились в Лиенце. В результате, они вместе были переданы в руки советских властей. Все трое были отправлены на самолете в Москву и там заключены в тюрьму на Лубянке, в штаб-квартире советской госбезопасности. Четвертого — отца Николая, привезли туда же позднее, но нам неизвестно, сколько времени он пробыл в заключении в этом месте. Мы знаем, что Николай Николаевич и его сын были приговорены соответственно, к 25-ти и 10-ти годам принудительных работ. Оба были разлучены и никогда больше не увиделись.