Казаки
Шрифт:
— Ищите ее. И младенца тоже. Найдя его, мы и ее отыщем. Без своего сына она не уйдет. Я чувствую, она где-то здесь, — звучали голоса, словно жестокий приговор.
Маруся посмотрела на Петра. Мальчик, словно чувствуя опасность, прекратил плакать. Он начал играть с ее нагрудным крестиком.
— Пожалуйста, Петруша. Не кричи и не плачь. Нам надо добежать до леса, там мы будем в безопасности.
Маруся, держа мальчика на своих руках, осторожно отошла от сарая и, что есть силы, побежала по полю в направлении леса. Но ей не удалось сделать это незамечено. Фортуна сегодня отвернулась от Маруси. Не прошло и пяти минут, как они были замечены паном и его приятелями. Увидав
Марек Ковальский оседлал лучшего жеребца. С друзьями и в сопровождении слуг он мчался по полю. Впереди бежали свирепые псы. Маруся опустила сына на землю, сняла свой нагрудный деревянный крестик и одела его на сына. Она решила спрятать Петрушу в небольшом овраге. Что бы собаки ни обнаружили его, она взяла лежащий рядом коровий навоз и им измазала Петрушу.
— Не плачь только, мама скоро придет, — на глазах у матери выступили слезы, — прости меня сынок. — Она отбежала от Пети и, выбежав из оврага, направилась в сторону леса.
— Догоняй! — Кричал Марек. Его лицо стало красным от ярости. — Окружай! Обрезайте путь.
Маруся спотыкнулась, но тут же поднялась и побежала дальше, затем опять спотыкнулась и упала. Ее сердце бешено колотилось в груди, дыхание участилось так, что она начала задыхаться. Она пыталась не уйти от преследования, а отбежать подальше от оврага. У нее сильно болело колено. Она поднялась, и уже прихрамывая, продолжила свой путь. Марек не хотел, что бы его друзья из Польши скакавшие рядом с ним и, участвуя в этой безумной погоне, узнали о происшествии в его доме. По приказу Марека были выпущены псы. Через минуту собаки догнали совсем обессиленную Марусю и окружили ее. Сначала собаки сбили ее с ног, а затем набросились на нее. Маруся отчаянно отбивалась и сопротивлялась смерти, но силы были слишком неравные и она сдалась. Над ее разорванным телом еще три минуты бесчинствовали животные. Первым к ним подбежал дрессировщик собак, который приказал собакам отойти в сторону. Собаки повиновались. Бездыханное тело Маруси лежало недалеко от леса в поле, которого Марусе так и не суждено было пройти. Широко раскрытые, красивые, темные глаза Маруси смотрели на бескрайнее голубое небо. Ее душа отходила в мир иной, туда, где нет насилия и жестокости, где нет панства и несправедливости.
Толпа людей окружила тело несчастной. К ним подъехал Марек. Испугавшись, что Маруся еще жива, он, подбежав к толпе, закричал.
— Воровка! Она воровка! — Но, приблизившись к трупу, он замолчал.
В те времена паны были полными хозяевами на своих землях, незаконно отобранных у жителей деревень. Пан был хозяином над землей и людьми. В его власти были судьбы, некогда свободных людей. В одном лице — паны представляли власть и суд. От слова пана зависела жизнь тех, кто работал на него. Тело Маруси похоронили на кладбище, которое находилось за деревней.
Судьба маленького Петра была иной. Мать, пожертвовав собой, спасла его жизнь. Его не обнаружили. Волею судьбы, его нашел один казак, который проезжал мимо деревни направляясь в Запорожские земли, на сечь. Сечь — это место, где собиралось казацкое войско. Случилось так, что ночью на казака напали разбойники. В отряде разбойников
— Никита, я в долгу перед тобой, — сказал Ваня, вытирая слезы.
— Я думаю, что и ты бы так же поступил, будь я на твоем месте.
— Знаешь что, давай я выведу тебя из леса и отпущу, пока наши ребята будут спать.
— А, как же ты? Так и будешь разбойничать, ведь у тебя сан?
— Нет. Я не знаю, — Ваня задумался. — Ты прав. Теперь я с младенцем. Он мне дороже всего на свете. Смотри, как он похож на мою Марусю.
Маленький Петр лежал рядом с Ваней и сопел во сне.
— Ради него, я готов жизнь свою отдать, — твердо произнес Ваня.
— А знаешь что? Давай-ка со мной в сечь пойдем? — предложил Никита.
— А, что это? Далек ли путь? — Ваня вопросительно посмотрел на Никиту.
— Далеко, не далеко, а за правое дело будешь биться, за родную землю, против польских панов, и их зверских законов. Что бы выгнать польских панов. Мы казаки, ничего не боимся. Не страшна нам смерть, всем рано или поздно помирать, так лучше прожить достойно и умереть с честью для своей земли. Ради воли и жизни твоего сына стоит побороться. А? Как ты думаешь?
— Что значит воля? То есть, нет панов? — вопрошал Ваня, слегка заинтересовавшись словами казака.
— Нам паны не указ. Мы вольные казаки. У нас есть свой устав. Наши руководители — атаманы и сотники выбираются методом свободного голосования на круге, где собираются лучшие казаки. И вера у нас православная, а не эта языческая — католическая, которую нам поляки хотят навязать. — Никита сплюнул слюну на землю. — В католической вере священники назначаются вышестоящими, а в православной вере мы сами назначаем. То есть свобода и здесь у нас присутствует.
— Про веру то я понял. А, что до платы на землю, и есть ли она у вас?
— Земли у нас, сколько хочешь и можешь обрабатывать. Земля у нас богатая, она всех прокормит. Природа добра и не жадная. А платы у нас нет, разве мы свиньи польские. Мы свободные казаки. Принуждения у нас нет. Живи, как хочешь, ни кто тебя не тронет. Тебе подходит такая жизнь? — он пристально посмотрел на собеседника.
— Да, это интересно, словно сказка какая.
— Я думаю, что ты и твой мальчонка — славными казаками будете. Хорошими хозяевами земли нашей.
— А, что тут думать, выбор у меня с сынишкой не велик. Здесь в лесу, я не смогу его прокормить. Нам нечего терять.
— Вот и прекрасно. Верное и мудрое решение ты принял. Зачем разбойничать без толку. И себя погубишь без смысла и мальчишку загубишь. Рано или поздно польские военные отряды подойдут и побьют вас. Поначалу окружат и голодом морить будут, а когда вы сдадитесь, они порешат всех по своим свинячим законам, никого не пощадят. Слыхал про отряд Наливайко.
— Да, слышал. Всех побили.