КаZантип
Шрифт:
«Ни хрена себе! – думал Громов, обшаривая карманы. – Куда же деньги могли деться? Ведь никаких дырок в кошельке нет. И я его никому не давал. Стоп!»
Байкер скрипнул зубами. Он все понял. Ведь его кошелек побывал в руках у Ксюши, когда она благородно убеждалась, что забирает у него не последние деньги. «Но ведь она же не брала! Вернее, взяла, но только две сотни», – подумал Громов. И тут же сам над собой мысленно рассмеялся. Значит, брала. Просто сделала это незаметно – опытные жулики это умеют. Вот, значит, почему она старалась от него избавиться, вот почему разозлилась, когда он захотел подождать, пока она сядет на автобус. Ведь он мог в любой момент заметить пропажу. Да,
Не тратя больше времени на раздумья и самобичевание, Громов кинулся в здание вокзала. Но, разумеется, Ксюши здесь уже не было. Да оно и понятно – что же она, дура, что ли, его дожидаться? Давным-давно уже через какой-нибудь другой выход смылась. Следующим порывом байкера было обратиться к ментам. Но, чуть подумав, он решил, что это бессмысленно. Все равно не найдут. А времени он потратит кучу, пока будет заявление писать да на вопросы отвечать. Нет уж, лопухнулся так лопухнулся. Сам виноват, растяпой не надо быть.
Байкер вернулся к переговорному пункту, обменял последние пятьсот рублей на гривны и заказал пять минут разговора с Серпуховом. Лене позвонить все равно было нужно.
– Алло? – раздался в трубке родной и любимый голос.
– Привет, Леночка, – нежно сказал Громов. – Ну, как ты там?
Глава 34
Лена Пономарева сидела на диване перед телевизором. Ни по одному каналу не было ничего приличного, но все-таки постоянное мельтешение на экране помогало немного отвлечься от грустных мыслей, расслабиться. После утреннего похода в милицию она просто места себе не находила. До сих пор в ее жизни не было серьезных потерь и разочарований. И вот, похоже, пришло время этот неприятный опыт получить. Лена чувствовала, что может потерять Грома. Да что там может – уже почти потеряла! Когда его допрашивали в милиции после того злополучного нападения, такого чувства у нее не было. Хотя ситуация и была весьма серьезной, подсознательно она чувствовала – все обойдется. Ведь напали на нее, единственный свидетель тоже она сама. Уж сумела бы придумать что-нибудь, что вывело бы Грома из-под удара, – не во время следствия, так хоть на суде. Мало ли… Например, можно было бы сказать, что нападавший ростом был немного ниже ее возлюбленного. Кстати сказать, кажется, так оно и было!
Лена напрягла память. Да, действительно, тот тип с битой был немного ниже Громова. Эх, что ж она раньше об этом не подумала! Теперь-то уж, скорее всего, поздно. Девушка почувствовала, что по щеке сбегает слеза. Да, теперь, когда Гром нарушил подписку, все стало куда сложнее. У ментов логика прямолинейная – раз сбежал, значит, виновен. Неужели теперь Витьку посадят?! Кошмар какой-то, просто в голове не укладывается!
«Зачем я только сказала, что его в городе нет, – в который раз мысленно упрекнула себя Лена. – Но ведь я не знала, что об этом нельзя говорить! Думала, что милиция в курсе. Или, в крайнем случае, что Игорь Васильевич им все объяснит».
Сейчас Лена особенно четко осознала – она любит Витьку. И даже если он действительно изменил ей с Гюрзой – готова простить. Потому что без него просто жить не сможет. Да и насчет Гюрзы еще ничего толком не ясно. Правда, помада… Да, собственно, что помада? Может, он как раз с Гюрзой кого-то из своих знакомых в гараж и пускал! Лена понимала умом, что цепляется за соломинку, что старается выгородить любимого, не считаясь с говорящими против него фактами. Но сердце подсказывало ей – именно сейчас она думает правильно. Сейчас, а не тогда, когда по телефону на Грома наорала. Кстати, может быть, именно поэтому он не звонит и на ее звонки не отвечает. Обиделся, наверное. Она
«Ох, как бы мне только поговорить с ним, – подумала девушка, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. – Я бы извинилась, попросила бы объяснить, почему он соврал насчет тренера. А может быть, он просто не придал подписке о невыезде особого значения, а соврал просто, чтобы я не беспокоилась?»
Лена помотала головой. Нет, сама на эти вопросы она не ответит. Обязательно нужно поговорить с Громом.
– Лена, ты что есть не идешь? Остынет же борщ! – На пороге появилась мать. Она входила в ее комнату уже третий раз за последние полчаса. Поводы каждый раз были разные, но Лену это не обманывало. Она понимала, что мать просто караулит, следит, чтобы она не позвонила Витьке. Зря старается.
– Не хочу, – ответила девушка. – Потом.
– Ну, как знаешь, – недовольно сказала мать. – О придурке, что ли, о своем думаешь? Если да – то зря. Пора его из головы выкидывать.
Лена сама не поняла, как слетела с дивана и оказалась перед матерью.
– Отстань от меня! Слышишь?! Отстань! Я сама разберусь, кого мне из головы выкидывать, а кого нет! Все из-за тебя случилось! Если бы не ты, я бы не пошла тогда в милицию! Ты все испортила! Ты!
Тамара Николаевна от неожиданности отступила на полшага. Такого от дочери она никак не ожидала, Лена всегда была тихой, спокойной, а уж о том, чтобы на мать голос повысить, и речи быть не могло. До сих пор все их конфликты сводились к тому, что кричала она, а дочь только более или менее решительно оправдывалась. Но, разумеется, Тамара Николаевна быстро пришла в себя и перешла в атаку:
– С ума, что ли, сошла?! – визгливо крикнула Пономарева-старшая. – На родную мать орешь?!
– Да на тебя не орать надо…
– Да, правильно! Ты меня дубинкой избей, научилась, наверное, от своего уголовника!
– Мама, перестань его так называть!
– А как же мне еще называть того, кого милиция в розыск объявила? И правильно объявила – такому, как он, только в тюрьме и место.
– Мама, выйди отсюда. – Голос Лены стал тише, но глаза девушки сузились, а выражение лица стало таким, какого Тамара Николаевна у своей дочери никогда еще не видела. – Очень тебя прошу, выйди, оставь меня одну.
Тамара Николаевна попятилась. Как и многие скандальные люди, в душе она была довольно-таки труслива. И сейчас она почувствовала – все, лучше не продолжать конфликт. Чего ждать от дочери, доведенной до такого состояния, она просто не знала, но чувствовала – сейчас Лена готова почти на все.
Воспользовавшись тем, что мать оказалась за порогом, Лена захлопнула дверь.
– Совсем с ума сошла! – Тамара Николаевна потрясенно покачала головой. – Тебе лечиться пора, бешеная!
– Мама, если ты еще что-нибудь плохое про Витьку скажешь, я из дома уйду. – Лена говорила спокойным голосом, но чувствовалось – девушка не шутит.
– А что же я еще могу про твоего… – Это предложение Тамара Николаевна говорила довольно забавным образом. С каждым словом темп и громкость ее речи снижались, а после слова «твоего» она совсем смолкла – как будто ручку громкости радиоприемника плавно до нуля повернули.
Еще немного побормотав себе под нос, Тамара Николаевна удалилась на кухню. А Лена так и стояла у двери, прислонившись к косяку. Ее трясло. Первый раз в жизни она дала матери решительный отпор. И только сейчас осознала, что не просто решилась на это, но и одержала самую настоящую победу.