КаZантип
Шрифт:
– Ладно, – мрачно сказал Борис Иванович. – Сделайте хоть то, что можете.
Глава 42
Громов пришел в себя от удара о дно цистерны. Он слышал издевательский крик Гюрзы, но не ответил. Зачем понапрасну унижаться? Через несколько минут наверху взревели два двигателя, и Громов понял, что остался один.
Первые несколько минут он лежал не шевелясь, ждал, пока пройдет боль в избитом теле. Потом заворочался. Дело было плохо. У него были связаны и руки, и ноги, к тому же в цистерне было очень темно – только немного звездного света падало сверху.
«Не паниковать, – подумал
Громов еще раз попытался осмотреться. Но было слишком темно, а руки связаны, даже ощупью ничего не нашаришь. Конечно, можно было просто поползти наугад, пока не наткнешься хоть на что-нибудь. Но в темноте это было опасно – мало ли что может валяться в этом колодце? Напорешься на железку какую-нибудь – мало не покажется. Громов еще немного подумал и решил, что до наступления дня дергаться не стоит. В конце концов, утро уже близко, а лишние два-три часа ничего не решат. На этом месте своих размышлений Громов горько усмехнулся. Да уж, времени у него теперь масса.
Байкер перевернулся на спину и расслабился – насколько это было возможно в связанном виде. И сам не заметил, как заснул. Ничего удивительного – ведь он не спал уже почти двое суток и провел все это время не на диване с газетой.
Разбудили Громова яркие солнечные лучи, упавшие ему на лицо. Он поморщился и попытался прикрыть глаза ладонью. Разумеется, попытка не удалась – связывавшие руки веревки никуда не делись. Громов немедленно вспомнил, где он и что с ним. С огромным трудом ему удалось удержаться от стона. Байкер знал, что если начнешь жалеть себя, то это верный путь к смерти. Нужно не стонать, а действовать.
Теперь он мог осмотреться. Цистерна была здоровенная – метров семь в высоту, никак не меньше. А основание величиной с две большие комнаты. Стены гладкие. Изрядно проржавели за годы, которые прошли с того момента, как цистерну оставили здесь без присмотра, но зацепиться все равно решительно не за что. На полу валялась куча всевозможного мусора. Видимо, люди не стеснялись использовать ее в качестве помойной ямы. Но сейчас Громову это было только на руку. Он подполз к обломку бетонного блока с торчащей из него арматурой, повернулся к нему спиной и принялся перетирать об один из ржавых прутьев стягивающую его руки веревку. Оказалось, что не так уж это и трудно. Уже минут через десять Громов почувствовал, что петли слабеют. Он что было сил рванулся, и веревка не выдержала. Некоторое время байкер отдыхал и разминал затекшие руки. С ногами было проще – он просто распутал узел и наконец освободился от веревок полностью. К счастью, ни Гюрза, ни Крученый связывать людей как следует не умели – иначе так легко Громов бы не освободился. В австро-венгерской армии, например, была специальная система связывания солдат – «козел» называлась. Связанные этим методом солдатики сами освободиться просто не могли. Спецподразделения современных армий часто применяют способ с захлестыванием шеи, при котором связанный, едва пошевелившись, сам себя душит. Но знать обо всех этих хитростях серпуховским байкерам было, разумеется, неоткуда.
Но избавиться от веревок – это была даже не половина дела. Так, десятая часть. Нужно было придумать, как выбраться из цистерны.
«Дохлый номер, – подумал байкер, присев отдохнуть. – Ну, допустим даже, что этот обломок я все-таки подниму. Но ведь это только второй! Дальше-то у меня точно сил не хватит, я же не Кинг-Конг!»
Переведя дух, к бетонным блокам Громов не возвращался. Вместо этого он стал собирать обломки досок, которых на дне цистерны хватало. Но эта затея тоже оказалась бесполезной – дерево прогнило, доски крошились прямо в руках. О том, чтобы встать на них, и речи быть не могло – такие разве что котенка удержат, да и то, если он будет не слишком упитанным.
В сердце Громова постепенно стало вкрадываться отчаяние. Похоже, Гюрза и Крученый не прогадали. Самому ему отсюда не выбраться, а на помощь надеяться глупо. Откуда здесь люди возьмутся? Место совершенно глухое. Но все же, не желая упускать даже самого маленького шанса, Громов стал кричать. Разумеется, толку не было. А где-то через полчаса он сорвал себе голос и вместо крика мог только шептать.
Молодая здоровая натура не могла смириться с тем, что жить осталось всего лишь два-три дня. Но голос разума звучал совершенно однозначно – выхода нет. И с каждой минутой звучал он все громче и громче.
«Башку, что ли, себе разбить о камень? – подумал байкер. – Все лучше, чем от жажды помирать». Он тут же отогнал эту трусливую мысль – за жизнь нужно бороться до конца. Но в глубине души понимал – эта мысль еще вернется не один раз. И бороться с ней будет все труднее.
И вот, когда отчаяние уже почти окончательно овладело им, сверху раздался какой-то шум. Громов вскочил, попытался закричать, но сорванное горло не слушалось. Тогда он схватил небольшой обломок бетона и со всей силы ударил им по стенке цистерны. Звук получился что надо – громкий и гулкий.
– Эй! Ты здесь, что ли? – на фоне неба возникла растрепанная головка Ксюши.
– Здесь! – Крик снова не удался, но девушка услышала.
– Живой, значит! Успела! Так, погоди маленько, сейчас я тебя отсюда вытащу!
Громов вдохнул воздух полной грудью. Несмотря на затхлый запах гнили и ржавчины, этот вдох показался ему лучшим в жизни.
Сверху прямо к его ногам свалилась веревка. Второй ее конец держала Ксюша.
– Привяжи ее к чему-нибудь, – сказал Громов. – Я тяжелый, ты меня не удержишь. Не хватало еще и тебе сюда свалиться.
– Ты что, думаешь, я совсем дура? Привязала уже. Вылезти-то сам сможешь? Тебе, похоже, сильно досталось.
– Смогу, – решительно сказал Громов. Еще бы он не смог! Когда речь идет о жизни и смерти, на такие пустяки, как десяток синяков и шишек, внимания уже не обращаешь.
Через минуту Громов уже был на поверхности. Первым делом он обнял Ксюшу и крепко поцеловал ее в щеку.
– Спасибо… Слушай, не спасибо даже, а… Ох, слов таких еще люди не придумали!
Девушка выглядела слегка смущенной – таких слов ей еще ни от кого слышать не приходилось.