Каждая минута жизни
Шрифт:
— Для того, чтобы иметь машину, совсем не обязательно получать большую зарплату, — засмеялся Карнаухов.
— Прямо загадка!
— Эту загадку не разгадает даже сам министр финансов. — Он посмотрел на часы. — Что-то гости и наша высокая власть задерживаются.
В дверь постучали. Вошла невысокая черноволосая девушка, смущенно остановилась у двери. Спросила, может ли поговорить с директором товарищем Рубанчуком?
— Его еще нет, — ответил Карнаухов. Поднапрягся и вспомнил, где видел эту симпатичную смуглянку. Ах да, недавно лекцию читал у них на заводе. Рассказывал
— А меня вы уже забыли? Николай, — представился он.
— Тамара, — она неловко пожала его ладонь. — Я вас помню.
— Так что вас опять привело в этот храм науки, Томочка? — дружески спросил Карнаухов.
Она ответила, что хотела бы поговорить с врачом, который лечит Свету Зарембу. Из шестой палаты.
— Да, она в шестой, — Карнаухов был слегка удивлен. — А в чем дело? Девочка в тяжелом состоянии, и к ней никого не пускают, кроме матери.
— Мне к ней не нужно. Мне бы ее врача увидеть… Если можно, конечно.
— Он сейчас на обходе. Освободится не скоро. Если не секрет, в чем все-таки дело?
— Да нет. Я лучше потом…
Карнаухов бросил взгляд на Марьяну, которая, слушая разговор, механически водила тряпкой по пустой столешнице.
— Вот, Марьяша, и вся благодарность! Я им лекции, понимаешь, о здоровье и даже о любви, а они, извините, не доверяют.
— Вы не обижайтесь, Николай Гаврилович… — Тамара мялась в нерешительности. — Я только узнать хотела…
— Что именно?
— У нас в цеху говорили, что ей очень плохо. Я слышала разговор Максима Петровича Зарембы с вашим директором товарищем Рубанчуком… Так вот, может, я… могла бы ей чем-то помочь?
— Каким образом, Томочка? Объясните мне, темному и непросвещенному.
Тамара снова смутилась. Заговорила про кровь, про свою группу, про резус… Карнаухов слушал ее внимательно. Сейчас народ такой грамотный: читает журнал «Здоровье». Но все-таки зачем она действительно пришла?
— Вы хотите дать девочке свою кровь, я так вас понял?
— Может… — Тамара запнулась.
— Ну, смелее, смелее, — подбодрил Карнаухов. Он заметил любопытный пристальный взгляд Марьяны и нахмурил брови. Марьяна сразу заторопилась, быстро заработала тряпкой.
— У меня очень мало времени, Томочка. Я тороплюсь, поэтому давайте коротко.
— Может, Свете нужна будет моя почка, — выпалила одним духом Тамара и сразу побледнела, словно испугалась своих слов.
— Нет, ваша почка не нужна. Собственно, мы сумеем обойтись без такой жертвы.
Тамара быстро закивала:
— Вы извините… Я так… Не обижайтесь на меня…
— На такие вещи, милая моя, не обижаются, — сказал Карнаухов.
Тамара опустила голову, словно боялась расплакаться.
— Не говорите, пожалуйста, никому, ладно?
— Хорошо.
— Тогда я пойду…
— Спасибо за отзывчивость.
Двери за Тамарой бесшумно закрылись. Карнаухов
Огромный, чистый от бумаг письменный стол. Мягкая мебель. Но все это будто надвинулось на Николая, обступило со всех сторон, сделало его маленьким.
«Почему она все-таки пришла? — думал он. — Только ли потому, что она работает вместе с Зарембой и знает о горе его семьи?.. И почему именно она, а не кто-то другой? Никому ничего не сказала, скрыла от всех свой приход».
Он прошелся по кабинету, словно все еще ощущая на себе Тамарин взгляд.
Вот он вечно подшучивал над человеческими слабостями, подсмеивался, любил поддеть, поострить. Но как же много в людях хорошего, какие есть кристально чистые души, искренние натуры. И при встрече с ними все забывается, все улетучивается: и скепсис, и ирония.
В приемной послышались голоса. Марьяна открыла дверь, и в кабинет вошли гости. Впереди — фрау Валькирия в строгом белом полотняном костюме. За ней — оживленная Бетти в той же легкой шелковой блузе и вельветовых брючках. Замыкал шествие доктор Рейч в клетчатой рубашке-безрукавке, выпущенной поверх брюк.
— К сожалению, ваша машина опоздала ровно на двадцать минут, — слегка улыбнувшись, сказал после приветствия Рейч. — Мне бы не хотелось попусту тратить время на ожидание.
— Это время мы вам возместим, господин Рейч, — тут же пообещал Карнаухов.
— Каким образом?
— Завтра машина прибудет за вами на двадцать минут раньше.
Рейч усмехнулся. Он ценил юмор. И вообще, этот Карнаухов — симпатичный парень…
— Вы веселый человек, господин Карнаухов, — сказал он. — Но вы еще слишком молоды, чтобы по-настоящему ценить время.
— Да, господин доктор, — охотно согласился Карнаухов. — Этой тяжелой болезнью я еще болею. Только, уверяю вас, ее не нужно лечить. Она сама быстро проходит.
Гости посмеялись, перебросились парой шуток, поинтересовались, где Рубанчук. Узнав, что он срочно вызван в райздравотдел, Рейч слегка помрачнел. Он вообще сегодня выглядел как-то не совсем хорошо. Показался Карнаухову уставшим, будто не провел приятные вечер и ночь на чудесном воздухе около озера.
Пока мадам Валькирия, вынув из сумочки зеркальце, припудривалась, Рейч подошел к Карнаухову и негромко спросил:
— А доктора Богуша тоже нет?
— Он на обходе, — так же тихо ответил Карнаухов. — Он вами интересовался.
— Передайте ему, пожалуйста, мои искренние сожаления по поводу того, что мы вчера не встретились. Так получилось…
— Еще успеете, господин Рейч, — успокоил его Карнаухов.
Зазвонил один из телефонов, стоящих на приставном столике. Заглянула Марьяна и попросила Карнаухова снять трубку.
— Да, уже здесь, — ответил в трубку Николай, взглянув на гостей. — Понял, шеф. Все скажу, — и положил трубку. — Извините, господа. Это звонил директор. Он просил прощения у вас за свое опоздание. Ровно через час он будет здесь и готов начать работу. Если желаете, я могу пока ознакомить вас с нашей научной библиотекой, показать лабораторию… Или вы будете ждать Андрея Павловича?