Каждый день, каждый час
Шрифт:
Дора была удивлена, но ей не хотелось этого показывать, так как она сама еще не понимала, чего хочет и что чувствует к Андре. Со вчерашнего дня почти ничего не изменилось, но она много думала о них. Даже не думала. Просто знала. Что есть другие дела, люди, другие мужчины. Есть вещи, о которых нельзя вспоминать, есть взгляды, выражения лица, которые остались в памяти навсегда и никогда не оставляют в покое. Порой ты спрашиваешь себя, что произошло, хотя сам все понимаешь. Если она разрешит, они вернутся. Но ей скоро на репетицию. Она теперь настоящая актриса, у нее есть обязательства, сроки, ей нужно учить роль, и она не может позволить себе отвлекаться. Не теперь, когда она только начинает, когда уже на полпути
***
— Клара?!
Она кивнула, слегка улыбнулась, словно обрадовалась, что Лука ее узнал. Ее волосы стали светлее. Клара сильно исхудала и выглядела старше своих двадцати восьми лет, будто пережила тяжелые времена и долго болела.
Но Лука узнал бы ее повсюду: все-таки Клара была от него беременна, но ребенок не входил в его планы. И Клара сделала так, как он хотел, ему даже не пришлось ничего ей объяснять. А затем он ушел. Исчез. Он бросил ее, не сказав ни слова. Ему было стыдно, он презирал себя, но его мало что изменило. Он ушел. Она тоже уехала обратно в Макарску, где, как и он, чувствовала себя дома. Лука не переставал удивляться, что они познакомились в Загребе, будто общие корни их не сплачивали, а разъединяли. И вот теперь они стояли друг против друга, как если бы ничего не случилось. Что она вообще забыла на вокзале, как узнала о том, что он приезжает, и когда его ждать?
— Что ты на это скажешь, Дорис?
Андре произнес ее имя, как раньше, когда она была маленькой, звала ее мама. Она и сейчас иногда ее так называла, особенно если ей было что-нибудь нужно. Дора понятия не имела, о чем говорил Андре и чего он от нее ждал. Она смущенно улыбнулась, и хотела было его переспросить, но Андре крепко ее обнял, прошептав на ухо «je t'aime, je t'aime». Как будто за время ее отсутствия что- то решилось.
— Мне Ана сказала, что ты сегодня приедешь. — Клара вновь улыбнулась.
Лука чувствовал себя таким усталым, что тоже только слегка улыбнулся. Он мечтал оказаться в своей постели и заснуть. Он хотел побыть один. Лука достал сумку из багажного отделения и двинулся в путь. Клара шла рядом, и ее правая по-летнему обнаженная рука касалась его. Они по-прежнему казались парой, даже если не виделись несколько лет. Порознь они провели даже больше времени, чем вместе.
Старая темно-синяя сумка Луки пережила множество путешествий, но он ее не стеснялся и никогда не прятал в пластиковый пакет. Ему больше не хотелось ничего скрывать.
Рука Клары вновь коснулась его. И вдруг, против его воли, вернулось прошлое. Прошлое, с которым, как ему казалось, давно покончено.
ГЛАВА 9
Лука увидел молодую девушку. Она только что пришла. V нее были длинные темные волнистые волосы. Блестящие, словно темно-синяя чешуя макрели, которой, чтобы не утонуть, необходимо постоянно двигаться — это как- то связано с отсутствием плавательного пузыря. Высокая стройная девушка была буквально наполнена движением, даже когда просто стояла. Лука не мог отвести от нее глаз, боялся, что она в любой момент может исчезнуть.
Дора, полная надежд, вошла в галерею, принадлежавшую ее хорошему приятелю Кристиану, — приглашения у нее не было, поэтому она не знала, что ее ждет. Она осмотрелась по сторонам. Высокий молодой человек стоял около бара и смотрел на нее. Доре это ничуть не мешало.
***
Лука не двигался. Он прислонился к барной стойке и задержал дыхание. Он боялся, что стоит ему вздохнуть или расслабить хоть один мускул, как девушка исчезнет. Лука так пристально смотрел на нее, что ему стало боль но, а из глаз потекли слезы. Воспоминания растворялись в пустоте, он сполз на пол. На счет не осталось времени. Он медленно исчезал. Словно страницы монографии, которую он только что перелистывал.
Дора первой подошла к лежащему без сознания юноше. Однажды с ней это уже было. Она точно знала, что должна делать. Дора присела на корточки и сделалась совсем крохотной. Ее глаза расширились. Казалось, что на бледном лице нет ничего, кроме этих глаз. Она склонилась над молодым человеком и, прежде чем Кристиан, пригласивший ее на выставку «талантливого хорватского художника», а теперь опустившийся перед ним на колени с другой стороны, смог ее отстранить, поцеловала юношу в губы. «Дора!» — в ужасе воскликнул Андре. Было уже не до церемоний!
Лука слышал нежный голосок возле своего лица: «Ты мой спящий красавец, только мой, проснись, мой принц, только мой...» Постепенно до него начали доходить другие голоса, он смущенно открыл глаза и встретился взглядом с Дорой, она улыбалась, его губы беззвучно шевелились, он не мог сказать ни слова, поэтому просто слегка улыбнулся, нерешительно поднял руку, скользнул ладонью по ее лицу, а затем коснулся длинных, темных волос. Дора еще раз едва слышно прошептала одними губами: «Мой принц, только мой».
ГЛАВА 10
— Не могу поверить!
— Я должен тебя хорошенько рассмотреть.
— А я тебя.
— Какая же ты красивая.
— Твои глаза не переставали меня преследовать.
— Я не знаю, что сказать.
— Твои картины потрясают!
— Да, некоторые неплохи.
— Мне уже тогда они казались невероятными.
— Ну, тогда мы были еще детьми.
— А теперь персональная выставка в Париже!
— Прошло шестнадцать лет!
Жизнь существовала только в этот момент. Вне времени. Дора знала об этом. Воспоминания — коктейль пережитого и услышанного, украшенный по краю стакана сахаром и лимонной долькой. Ингредиенты едва различимы. Но этот молодой человек — Лука. Он уже тогда был художником. Нарисовал ее портрет. Лука постоянно рисовал. Дора могла вспомнить любую мелочь. Всё, что, как ей казалось, она потеряла! Лука! Мальчик с коробкой, полной карандашей. И гляди-ка, персональная выставка в Париже! Она сидела напротив него, но на самом деле была глубоко погружена в прошлое! Это же Лука!
— Как ты живешь?
— Я стала актрисой.
— Правда?
— Играю Корделию.
— Хорошо играешь?
— Да, настоящий успех.
— Что будем делать?
— Понятия не имею.
— Тогда давай просто посидим здесь.
— Хорошо.
— У тебя есть время?
— Всё время на свете.
— А тот мужчина?
— Какой?
— Тот, что не сводит с тебя глаз.
— Я его не знаю.
— Уверена?
— Я никого здесь не знаю.
— Но...
— Трюффо умер.