Каждый его поцелуй

Гурк Лора Ли

Лакей выдвинул для неё стул, и после того, как она села, Мур занял место слева от неё во главе стола. Он тут же наклонился к ней, будто они находились на светском званом ужине и он собирался конфиденциально сообщить ей интересную новость.

– Вы слышали, что хозяйки наконец-то подняли вопрос о шпагах на балах?

Грейс глубоко вздохнула. Слава богу, Мур решил ей подыграть и завёл безобидную беседу. Она принялась стаскивать перчатки.

– Правда? – спросила Грейс.

– Да. Наконец-то приняли решение, что если военный джентльмен намерен танцевать,

он должен сдать свою шпагу. Если он этого не сделает, ни одна хозяйка или патронесса не пригласит его снова.

– Действительно замечательная новость, – ответила Грейс. – Какое облегчение! Теперь какой-нибудь лейтенант не сможет ткнуть в нас своими ножнами во время кадрили.

Как только слова сорвались с её губ, она поняла, как двусмысленно прозвучала фраза, и подавив смешок, отвернулась.

– Я мог бы сейчас высказать очень непристойный комментарий, – пробормотал Мур.

– Не надо. – Грейс покачала головой, сдёрнула салфетку со своей тарелки и прижала её ко рту, заглушая смех. – Не произносите ни слова.

К счастью, он повиновался. Через мгновение Грейс взяла себя в руки и вновь посмотрела на Мура.

– Я рада, – слегка кашлянув, сказала она, разглаживая салфетку на коленях, – что в свете наконец решили этот вопрос.

– Жизненно важный вопрос, я бы сказал. – Мур сделал паузу. – Особенно для добродетели дам.

Она бросила на него укоризненный взгляд, затем обратила внимание на лакея справа от себя. Когда слуга подал первое блюдо, Грейс уставилась в тарелку в полном замешательстве. Каша?

Сбитая с толку, она снова посмотрела на лакея, но его бесстрастное лицо ничего не выражало. Грейс опять опустила взгляд на суповую тарелку с серебряной окантовкой перед собой. Никакой ошибки. В ней была каша. Грейс перевела взгляд на Дилана в тот момент, когда слуга поставил перед ним тарелку с луковым супом-пюре. Мур рассматривал своё блюдо, и она не могла заглянуть ему в глаза, но заметила, как уголок его рта приподнялся. Внезапно она вспомнила свои собственные слова.

"Я в принципе предпочитаю простые блюда. Кашу. Отварную говядину с капустой".

На этот раз Грейс не смогла сдержаться, она разразилась смехом, который выплеснулся наружу, как вспенившиеся шампанское.

– Вы просто невозможный человек! – с трудом проговорила она между приступами смеха. – Как вы можете так меня дразнить.

Дилан оторвал взгляд от своего супа. Крошечная ухмылка исчезла, и на его лице появилось такое невинное недоумение, что она опять расхохоталась.

– Грейс, Грейс, – упрекнул он, – как вы можете такое говорить? Я всего лишь учёл ваши предпочтения.

– Давайте угадаю, на кухне меня ожидает ещё несколько полезных блюд? Возможно, отварная говядина с капустой? – предположила она, смеясь.

– Но вы и правда выразили предпочтение в пользу этого блюда.

– Выразила. Умоляю, скажите, какие блюда ждут впереди.

– На второе – хвост омара, моё любимое блюдо, хотя уверен, что вам оно не понравится. Я знаю, что вы не сторонник такой жирной пищи. Хотя, – он сделал паузу и посмотрел на неё, морщинки в уголках его глаз

стали глубже, – я слышал, что миссис Марч всё-таки приготовила двух омаров. Она знает, как сильно я их люблю.

– Два хвоста омара для одного человека? Как экстравагантно.

– Разве нет? По-моему, миссис Марч приготовила для меня ещё седло ягнёнка и говядину, молодую морковь и спаржу. На десерт я попросил подать два моих любимых – лимонный торт и шоколадное суфле. Конечно, десерты вас точно не заинтересуют.

Она посмотрела на его луковый суп-пюре, потом на свою кашу.

– Полагаю, мне придётся пересмотреть свои гастрономические предпочтения и обратить внимание на ваши, – серьёзно сказала Грейс, прочистив горло.

– Правда? – Когда она кивнула, Дилан подал знак Осгуду. – Миссис Шеваль передумала, – сказал он.

Дворецкий и лакей сразу поняли, что Мур имел в виду, Осгуд махнул лакею в сторону двери столовой, и через несколько минут Грейс тоже подали тарелку охлаждённого лукового супа-пюре.

Она взяла ложку и улыбнулась.

– Знаете, какая ваша худшая черта?

– Прекрасная тема для разговора между друзьями. Продолжайте.

– Вы прохвост, и по всем правилам должны мне не нравиться. Но нет. Каждый раз, когда вы вызываете во мне отрицательные чувства, потом вы делаете что-то такое, что меняет моё мнение, – всё ещё улыбаясь, сказала она.

– Спасибо. – Он склонил голову набок, будто передумав. – Наверное.

Увидев его притворное сомнение, она улыбнулась ещё шире.

– Я понимаю, это сомнительный комплимент, но так и есть. Я хочу испытывать к вам неприязнь, но не могу.

– Почему вы хотите испытывать ко мне неприязнь?

– Потому что должна.

– Вы всегда делаете, что должны?

– Да, – соврала она.

– Если это правда, Грейс, то вы упускаете многое из того, что может предложить жизнь.

– Возможно, – ответила она, не упомянув, что уже видела многое из того, что могла предложить жизнь, и большая часть того не стоила. Грейс намеренно вернула разговор в русло светской беседы. – Сегодня утром я прочитала в "Таймс", что в настоящее время население Великобритании оценивается почти в четырнадцать миллионов человек.

Дилан со вздохом возвёл глаза к потолку.

– Грейс, пожалуйста, не заводите таких скучных тем. Давайте обсудим что-нибудь интересное. Политику, например.

Она улыбнулась, решив подыграть.

– Если вы настаиваете на столь увлекательной теме, я её поддержу. Ожидается, что билль о реформе парламентского представительства наконец будет принят Палатой лордов этой весной.

По ходу трапезы беседа превратилась в игру, в которой каждый пытался превзойти другого, предлагая для обсуждения как можно более скучные новости. К тому времени, когда подали десерт, они сошлись во мнении, что новость Дилана о том, как лорд Эш упал в обморок узнав, что его троюродная сестра, некогда отлучённая от общества, выходит замуж за торговца, выиграла. И Грейс, и Дилан признали это известие поразительным, когда лакей подал им шоколадное суфле и лимонный торт.