Каждый его поцелуй
Шрифт:
– Позволь мне сделать это, – прошептал он ей на ухо. Пуговица поддалась, и он перешёл к следующей. – Просто позволь мне любить тебя.
Она застыла, будто он только что окатил её ледяной водой.
– Любовью, любовью! – воскликнула она и, не дав Дилану опомниться, упёрлась ладонями ему в плечи. Грейс оттолкнула его и скатилась с дивана на пол. Вскочив на ноги, она тут же отошла на безопасное расстояние, пока он пытался осмыслить происходящее.
Дилан сел. Его тело всё ещё пылало от страсти, а разум силился понять причину такого резкого охлаждения.
– Как легкомысленно вы говорите о любви! –
Он обуздал плотское желание, обретя некое подобие самообладания. Дилан откинулся на спинку дивана, не заботясь о том, что силуэт его возбуждённого члена отчётливо вырисовывался под обтягивающими брюками.
– Вы, конечно же, знаете о любви гораздо больше, чем я.
– Да, знаю. – Она посмотрела поверх его головы, как будто что-то увидела сквозь бархатные портьеры во мраке ночи. Её мысли унеслись куда-то далеко, туда, куда Дилану не было дороги. В отблесках огня выражение лица Грейс смягчилось, а взгляд наполнился нежностью, которой он никогда раньше в нём не замечал. Дилан возненавидел этот взгляд, потому что он предназначался не ему.
Он встал.
– Прошу прощения. Я не знал, что вы похоронили своё сердце вместе с мужем.
– Что вы знаете о моём сердце? – спросила она. – Я любила мужа, любила так, как вы и представить себе не можете. Вы не знаете, каково это – любить другого человека больше, чем себя. Сомневаюсь, что вы имеете хоть какое-то представление о настоящей любви.
Дилан встал. По мере того, как остывало желание, всё жарче разгорался гнев.
– Вы считаете, что имеете представление о чьих-то душевных переживаниях. Когда-то я был влюблён, Грейс, хоть вам и так сложно в это поверить.
Грудь сдавило так, что стало трудно дышать.
– В семь лет я влюбился в девушку, которая олицетворяла собой всё, чем я не являлся, и единственную, которую хотел. Летом после Кембриджа, когда мне исполнился двадцать один год, я вернулся домой и попросил её руки. Но я был всего лишь необузданным младшим сыном сквайра, и уже тогда моя репутация оставляла желать лучшего. Никто не удивился, когда она мне отказала. С тех пор прошло больше десяти лет, и мои романтические иллюзии о любви, возможно, испарились, но я с болезненной ясностью помню каждый восхитительный, яркий, мучительный момент того времени.
Дилан глубоко вздохнул, чувствуя себя так, словно тонет в зыбучих песках. На него нахлынули воспоминания о хорошенькой девушке с каштановыми волосами, деревенской лужайке, украденных поцелуях и предложении, которое он сделал под кроной каштанов тёплой летней ночью.
– Её звали Микаэла Гордон. Да, – добавил он, её глаза расширились от удивления, – та самая дочь викария.
Он одарил Грейс усмешкой, полной самоиронии.
– Пусть я и превратился в бесстыдного распутника, но всё ещё питаю слабость к добродетельным женщинам. Что скажут люди?
Дилан поклонился и вышел, громко хлопнув дверью библиотеки напоследок, но не почувствовал от этого никакого удовлетворения.
Глава 10
Под покровительством вигов "Брукс" слыл клубом для либералов, в особенности
Однако сейчас он оказался здесь не по этой причине, а в поисках Хэммонда, тоже члена клуба. Виконт всегда был любителем не самых респектабельных развлечений, а Дилан как раз сегодня в них нуждался. По указке дворецкого он отыскал Хэммонда в "Бруксе". Виконт расположился в отдалённом уголке клуба в обществе таких же заядлых кутил, лорда Деймона Хьюитта и дерзкого молодого щенка, сэра Роберта Джеймисона. Идеальная компания для того, что задумал Дилан. После бурной сцены в библиотеке час назад он сумел обуздать эмоции, но они того и гляди грозили вспыхнуть с новой силой. Дилану было необходимо выпустить пар. Начать загул он планировал с пабов и таверн неподалёку от Темпл-бара, а троица друзей с удовольствием его поддержит и примет участие в попойке, погоне за юбками и высмеивании всего и вся.
Виконт Хэммонд был высоким поджарым мужчиной с каштановыми волосами и карими глазами, чьё мастерство владения шпагой не уступало мастерству самого Дилана. В данный момент он носил короткую, аккуратно подстриженную козлиную бородку, которую Дилан одобрял, поскольку это шло вразрез с нынешней модой.
– Мур, сукин ты сын! – увидев его, воскликнул Хэммонд. – Мы как раз говорили о тебе.
Мужчины пили портвейн, который Дилан не любил, поэтому подал знак официанту, который знал о его предпочтениях. Затем Дилан сел.
– Обо мне говорили? Как скучно.
– Именно! – воскликнул Хэммонд. – Я сто лет не видел тебя в "Англео".
– Я работал над симфонией. Времени совсем не было.
– Так найди его, дорогой друг. Там не осталось достойных фехтовальщиков, мне не с кем спарринговать.
– Спарринговать? – усомнился Дилан. – Да я в любое время готов разнести тебя в пух и прах.
– Мечтай, – парировал Хэммонд, рассмеявшись. – В прошлый раз, когда мы фехтовали, я победил.
– Только потому, что я наступил на расшатавшийся камень и упал со стены.
В тот раз они с Хэммондом затеяли поединок на вершине каменной стены Риджентс-парка к большому восхищению прохожих. Как и большинство выходок Дилана, эта тоже попала в жёлтую прессу.
– Я всерьёз начал беспокоиться, Мур, – сказал Хэммонд. – Сезон начался почти месяц назад, а ты ещё не дал сплетникам повода для разговоров.
– В светской хронике о тебе тоже ни слова, – добавил сэр Роберт. – Ни одного озорного стишка на званых ужинах. Ни одного забега на лошадях с препятствиями по Гайд-парку. Никаких вестей о приключениях с тройняшками в борделе...
– Двойняшками, – поправил его Дилан. – И не в борделе, а в купальне.
– Мур, признай, что в этом сезоне ты скучноват, – отметил лорд Деймон. – Ни единого пятна на твоей репутации. Не пора ли совершить что-нибудь возмутительное?
– Сегодняшний вечер тебя устроит? –
спросил Дилан, когда официант поставил перед ним на стол бутылку его любимого бренди и бокал. – Я готов к самым скандальным приключениям, о которых вы только можете мечтать, – продолжил он, наливая щедрую порцию спиртного. – Особенно, если в них будут задействована парочка симпатичных девиц.