Каждый может умереть
Шрифт:
Джон успокаивал себя мыслью о том, что он всегда хотел сделать насмешливо-ироническую телепередачу, но никак не мог придумать, как проскочить ФКС [ФКС — Федеральная комиссия связи]. Теперь, когда и мистер и миссис Р. [Мистер и миссис Р. — по-видимому, речь идет о супругах Рузвельт] были мертвы, возможно, у него что-нибудь получится. Кумиров публики не так-то легко убить, и если его когда-нибудь выведут на чистую воду, возможно, слушатели его простят и снова сдавят в объятиях ненависти.
Он открыл глаза и выпустил дым через нос. Так что все это чушь несусветная, хотя огромная доля того, что он
Джонс посмотрел на черноволосую девушку, стоявшую по бедра в мелководном конце бассейна. Миссис Маурисио Ромеро служила превосходным тому примером. У девушки была большая, но красиво очерченная грудь, те части тела, которые он видел, были тоже привлекательными. Ее густые волосы были аккуратно расчесаны. Она вообще была ухоженной. Все, что девушка просила у кого бы то ни было, — это чтобы ее признали за человека. По его расчетам, она простояла на одном месте пятнадцать минут, и никто не признал ее и не заговорил с ней. Улыбка надежды, которую она адресовала каждому, кто поворачивался к ней, начинала превращаться в жалкую. Надолго ли ее хватит? В соответствии с законом о виновности в соучастии, поскольку у нее хватило глупости выполнить основную женскую функцию и родить ребенка, добропорядочные бюргеры и фрау, непоколебимые в своей ханжеской правоте, устроили ей бойкот.
Джонс следовал ходу своих мыслей. Все из-за того, что они презирали ее мужа, из-за того, что у нее ребенок, из-за того, что у нее чуточку смугловатый цвет кожи, унаследованный от почтенных и уважаемых предков, которые пасли скот на этой земле, прямо там, где теперь стоит Каса-дель-Сол, на протяжении ста лет — до тех пор, пока шахтеры, пришедшие в 49-м, и шлюхи, пришедшие следом за ними, не сложили вместе свои лучшие качества и произвели на свет так называемых сынов родины [Сыны родины — название коренных американцев].
Джонс поднял взгляд на закрытую дверь квартиры 25. Опять же история со светловолосой миссис Мазерик находилась в центре всеобщего внимания. Там определенно что-то происходило.
Ему хотелось бы знать, что именно. Он надеялся, что Кара расскажет ему, почему, вместо того чтобы спать у себя, девушка провела ночь у миссис Кац, в то время как Кац перебрался к доктору Гэму, а Мазерик пулей вылетел из здания вскоре после того, как Гэм, Кац и Мортон привезли миссис Мазерик домой около трех часов ночи Как рассказала Кара за утренним кофе, до этого миссис Мазерик пропадала почти весь день, и Мазерик провел время между девятью утра и полуночью, стуча в двери и хватая за пуговицы всех жильцов в здании, чтобы спросить, не видели ли они его жену Еву.
Это приводило к интересному предположению. Это был материал для передачи, местного значения, но, возможно, интересный. Если он все-таки выяснит, что же на самом деле происходит.
Джонс хотел было снова закрыть глаза и вместо этого сел, когда его жена вышла из лифта, оглядываясь по сторонам, явно его разыскивая. Потом, завидев его, она пересекла ланаи и, обогнув бассейн, подошла к его шезлонгу.
Джон зажег две сигареты, одну для себя, другую для нее. Кара безраздельно принадлежала ему. Возможно, она не была наделена физическими достоинствами покойной Глории Амес, очень даже живой Лили Марлен или хотя бы миссис Маурисио Ромеро. Но она обладала ими в достаточной степени. Вполне сгодится. Ему было спокойно от мысли, что большинство мужчин, не настолько близко знакомых с Карой, как он, и
Его жена села в шезлонг рядом с ним и накрутила клок волос с его груди на своей палец.
— По-моему, я выяснила то, что ты хотел знать. Но ты ни за что в это не поверишь.
Джон дал ей одну из сигарет.
— А ты попробуй.
— Ну, я не знаю, сможешь ты это пустить в дело или нет. Я выспросила новости у миссис Иден. Так вот, маленькая будущая мама не вернулась домой вчера вечером по той причине, что ее продержали в шестом отделении за нетрезвый вид, нарушение общественного порядка, оскорбление действием и нанесение ущерба частной собственности в крупных размерах.
— Да ну! Ты меня разыгрываешь. Наверняка разыгрываешь.
Миссис Джонс покачала головой:
— Нет. Кажется, когда один шутник ее поддел, она огрела его по голове бутылкой виски, потом пробила бутылкой зеркало позади стойки бара Коловски, и тот сдал ее в полицию. В местном участке ее продержали, требуя залог в пятьсот долларов, пока мистер Мортон, мистер Кац и мистер Гэм не внесли деньги.
— Ну и ну, черт меня побери!
Миссис Джонс понизила голос:
— Но это еще только цветочки. Угадай, почему она наклюкалась.
— Понятия не имею.
— Она только-только узнала, что они с Мазериком — брат и сестра.
— Ты конечно же шутишь.
— Нет. Это факт.
— Тебе об этом сказала миссис Иден?
— А она узнала это прямо от миссис Мортон, которая узнала это от миссис Кац, которая узнала это от Евы. Вот почему девочка Мазерик прошлой ночью перебралась в квартиру Кацев, а Кац перебрался к Гэму.
— Сколько человек знает об этом?
— Я не знаю, но, как мне представляется, немного. — Миссис Джонс поколебалась, потом продолжила: — Тут для тебя отличный материал. Красивая, бездомная беспризорница из лагеря для перемещенных лиц. Мужественный, красивый борец за свободу. Новая страна, жизнь, начатая заново. Флердоранж. Свадебные колокола. Потом, когда она на третьем месяце беременности, — все рушится.
У Джонса появилось такое чувство, будто тугую ленту, опоясывавшую его голову, стянули еще туже.
— Нет, — сказал он в конце концов. — Положим, я ублюдок. Но не настолько. Пусть они сами разбираются. — Он опять посмотрел на черноволосую девушку, все так же стоявшую в бассейне. — Но я скажу, что ты можешь для меня сделать.
— Давай.
— Во-первых, перестань возбуждаться, закручивая волосы на моей груди. И скажи, остался ли на плите кофе.
— Нет. Но я могу приготовить его за минуту.
— А клубника со сливками осталась? А бекон и яйца? А миндальное печенье, что мы ели на десерт вчера вечером?
— Да, — сказала миссис Джонс, недоумевая. — А что, Джон?
Джонс снял свой халат со спинки шезлонга.
— Я скажу тебе, что мы с тобой сделаем.
— Я вся внимание.
Джонс встал, надел своей халат и завязал пояс.
— Я не знаю, сколько они здесь пробудут, вероятно, не очень долго, но в настоящее время мы с тобой пойдем и распространим гостеприимство Каса-дель-Сол на миссис Маурисио Ромеро и ее сына. Соответственно другим жильцам это не понравится. Они знают, что я думаю об их мнении. И после того как мы представимся и соврем, что очень рады с ней познакомиться, ты пригласишь ее и ее сына наверх, к нам, на поздний завтрак.