Каждый твой взгляд

Томас Шерри

— А твоя матушка, царство ей небесное, никогда не ошибалась.

— И все же я волнуюсь. Хелена будет упрямиться и всеми возможными способами выказывать Гастингсу презрение. Ну а Гастингс… он скорее согласится быть похороненным заживо, чем стерпит унижение.

Фиц покачал головой.

— Да, эти двое друг друга стоят. Завтра попробую с ним поговорить.

— В последней телеграмме я уже пыталась дать Дэвиду совет, но, кажется, напрасно.

— Еще несколько недель назад ты и сама не последовала бы такому совету.

— Но

я изменилась. Теперь уже готова открыто заявить о собственных чувствах. А заключаются они в том, — Милли шутливо откашлялась, — что отныне и впредь я решительно намерена воплощать собой свет и смысл твоего существования.

Фиц не смог сдержать улыбку. Что за бесконечное счастье обладать таким сокровищем!

— Иди сюда, свет мой и смысл, — пробормотал он. — Хочу немедленно тебя обнять, и покрепче.

Гастингс был готов биться головой о стену. В другой ситуации он, пожалуй, так бы и сделал, но в соседней комнате лежала Хелена. Если она услышит подозрительные звуки, то непременно решит, что он нарушил запрет и бурно развлекается с горничной. А может быть, нарочно устроить шум, чтобы выяснить, какая реакция последует?

Совсем не так он представлял появление любимой в комнате госпожи и хозяйки дома. В этот час они должны в обнимку лежать в одной постели, изнуренные долгими часами любви, перешептываться и хихикать, как непослушные дети; рискованно шутить и рассказывать друг другу о невероятных эротических подвигах, которые намерены предпринять, едва отдышавшись и набравшись сил.

Но сейчас подобная картина казалась еще более нереальной и далекой от жизни, чем обычно.

Глава 6

Гастингс распорядился, чтобы слуги не беспокоили новую госпожу до восьми утра. Однако Хелена встала на заре и начала ходить по комнате — до боли близкая и все же недостижимая.

Он принял ванну, оделся и, коротко постучав, вошел. Хелена оказалась не в спальне, а в гостиной: стояла возле книжного шкафа и внимательно изучала надписи на корешках. Книги были тщательно отобраны и находились здесь отнюдь не случайно. Отбор происходил в соответствии с двумя критериями: или мисс Фицхью когда-то одобрительно отозвалась об авторе и конкретном произведении, или, основываясь на вкусах любимой, Дэвид пришел к выводу, что то или иное издание способно ее заинтересовать.

Услышав шаги, Хелена обернулась и, недоуменно нахмурившись, уточнила:

— Кто поставил сюда эти книги?

Виконт пожал плечами.

— Трудно сказать. Должно быть, стеллажи в кабинете переполнились, и слуги нашли новое место.

— Понятно. — Она вернула на полку томик Сафо, который держала в руках. — А что здесь делаете вы?

— Решил, что после первой брачной ночи нелишне обменяться сердечными приветствиями и пожертвовать несколькими каплями моей крови ради сохранения вашей репутации.

— Я

уже это сделала.

— Неужели?

— Убедитесь сами.

Дэвид снова вошел в спальню, приподнял покрывало и посмотрел на простыню.

— Можно подумать, что в данном случае девственную плеву проткнули ножом.

Хелена не поняла:

— Что это значит?

— Когда процесс происходит естественным образом, на простыне остается не только кровь.

— Это уже не в моей власти.

— Придется этим заняться мне и внести свою лепту.

Уголки ее губ брезгливо опустились.

— Делайте, что считаете нужным. Я ухожу.

— И куда же, позвольте спросить, вы собрались в столь ранний час?

— Хочу навестить родных. Им будет приятно узнать, что супружеская жизнь не показалась мне отвратительной. Постараюсь лгать убедительно.

Что-то в ее поведении заставило уточнить:

— А потом?

— А потом намерена встретиться с мистером Мартином. Желательно в конторе «Фицхью и К°», но если потребуется, то у него дома.

Ответ хлестнул, словно пощечина.

— Чтобы закончить то, что не успели вчера?

— Мистер Мартин будет тревожиться обо мне и во всем станет винить себя. Хочу его успокоить: сказать, что, несмотря на грядущий брак, со мной все в порядке.

— Но он обязан винить себя. Если бы он сдержал данное слово, вы сейчас не оказались бы в затруднительном положении.

— Он действовал исключительно по моей настойчивой просьбе.

— Но почему вы так упорно берете на себя ответственность за его поступки?

— Потому что люблю Эндрю и хочу позаботиться о его счастье. Боюсь, подобная позиция вам чужда.

— Ничуть не более чужда, чем самому мистеру Мартину. Что он сделал ради вашего счастья? Прежде чем ответить, подумайте хорошенько. Уступка вашим желаниям — а он всегда, уступает любым желаниям, — судя по всему, не требует от него ни малейших усилий.

В глазах Хелены мелькнуло сомнение, однако стоило ей заговорить, голос зазвучал так же уверенно, как прежде:

— Позвольте мне самой решить, достаточно ли сделал для меня мистер Мартин.

— В таком случае я решу, — сухо парировал виконт, — достойна ли знакомства с моей дочерью та, которая ищет встречи с мужчиной, едва не погубившим ее репутацию. А о непосредственном участии в жизни девочки можете даже не мечтать.

Ссутулившись, опустив голову и прикрыв глаза рукой, Гастингс сидел в кабинете Фица.

К счастью, тот с удовольствием пил кофе и не истязал друга разговорами.

Так продолжалось минут пятнадцать.

— Все, Дэвид, достаточно лить слезы, — наконец не выдержал граф Фицхью и поставил чашку.

Гастингс неохотно убрал руку и выпрямился.

— Кажется, я до сих пор не поздравил тебя с удачным выбором жены и обретением безоблачного семейного счастья?

Фиц улыбнулся.