Каждый твой взгляд
Шрифт:
Она откинула одеяло.
— Джентльмены, не могли бы вы выйти? Боюсь, сейчас мне станет плохо.
С помощью сестры, невестки и сиделки Хелена успела добраться до унитаза как раз вовремя.
— Простите, — смущенно пробормотала она, когда наконец снова обрела способность говорить. Так плохо она не чувствовала себя со времени скарлатины, которой переболела в девять лет. А такой несчастной не была…
Она не знала, с чем сравнить нынешнее состояние. Смерть родителей стала тяжким испытанием, но тогда можно было разделить
— Бедняжка. — Милли опустила голубую крышку и дернула шнур слива, в то время как Венеция уже вела сестру к умывальнику.
— Мисс Редмейн предупредила, что возможны тошнота и рвота. В случае сотрясения мозга это обычные явления.
— Мисс Редмейн — наш доктор, — участливо подсказала Милли. — Она уже едет сюда.
Женшина-врач? Хелена, разумеется, это одобряла, хотя и не знала, что такое возможно.
Над умывальником висело большое зеркало. Собственное отражение вызвало отвращение: лицо распухло, посинело и позеленело. И все же Хелена продолжала смотреть: она ни в малейшей степени не ощущала себя ребенком, но до чего же странно — и интересно — увидеть вместо привычного детского облика взрослую женщину.
И вдруг в просвете между бинтами мелькнула лысина. Хелена в ужасе прикрыла рот рукой.
— Что случилось с моими волосами?
— Мисс Редмейн пришлось их сбрить, чтобы зашить рану, — объяснила Милли.
— Все, целиком? — Только не это! Судьба слишком жестока!
— Не переживай, волосы скоро вырастут, — успокоила Венеция. — Как только подумаю, что ты могла погибнуть на месте…
Милли похлопала золовку по руке:
— Не мучь себя напрасными страхами. Разволнуешься снова, а ребенку это вредно.
Ребенку? Хелена резко обернулась и, чтобы не упасть, схватила Милли за плечо.
— Ты в положении?
— Да.
Она критически оглядела сестру.
— Не заметно.
— Впереди еще много месяцев, успею растолстеть. Накануне несчастья мы с Кристианом как раз сообщили радостную новость.
Несчастье.
Внезапно неизвестность обступила ее глухой стеной.
— А другие дети у тебя есть? А у тебя, Милли? Ты ведь разрешишь звать тебя по имени, правда?
Но прежде чем родственницы успели ответить, подступила паническая неуверенность.
— О Господи! А у меня самой дети есть?
— Начало не самое благоприятное, не так ли? — пробормотал Гастингс.
Казалось, память Хелены каким-то удивительным образом сохранила и его образ, и ее к нему отношение.
Они с Фицем стояли в коридоре, возле двери. Герцог Лексингтон удалился, чтобы составить еще одну телеграмму берлинскому доктору и известить, что в его услугах более не нуждается, но если тот уже выехал в Лондон, готов немедленно возместить
— Мисс Редмейн предупредила о возможной тошноте, — пожал плечами Фиц. — Ты и сам слышал.
— Да, наверное, слышал. — Гастингс печально вздохнул. — Хорошо хоть, что пришла в себя. И на том спасибо.
Оставалось одно: безропотно принять новые условия и запомнить, что отныне он для нее совсем чужой.
Из комнаты вышла Милли.
— Как она? — одновременно спросили мужчины.
— Снова в постели, но уже спросила сиделку, когда отменят постоянное наблюдение.
— Хелена никогда не терпела контроля над собой, — заметил Фиц. — А что с памятью?
— Обо всем нас расспрашивала, да и сейчас продолжает пытать Венецию. Не помнит ровным счетом ничего: ни что занималась изданием книг, ни учебу в университете. Понятия не имеет о двух первых браках Венеции. Мы подробно рассказали о важнейших событиях и нашей, и ее жизни.
— А как насчет Эндрю Мартина? — уточил Фиц, избавив Дэвида от болезненного вопроса.
— О нем не прозвучало ни слова; было бы крайне странно, если бы бедняжка вспомнила эту страницу своей биографии.
Гастингс хотел выяснить, интересовалась ли Хелена его персоной, но так и не смог преодолеть страх.
На лестнице послышались шаги. Приехала мисс Редмейн.
— Лорд Фицхью, леди Фицхью, лорд Гастингс, — деловито приветствовала она.
— Спасибо за то, что не заставили себя ждать, — поклонился Дэвид.
— Не желаете ли что-нибудь сообщить о состоянии леди Гастингс?
Виконту еще предстояло привыкнуть к тому, что Хелену называют «леди Гастингс», и сейчас он не сразу собрался с мыслями.
— Через несколько минут после пробуждения ее вырвало.
Мисс Редмейн что-то быстро черкнула в блокноте.
— Это нормально и не должно вызывать беспокойства.
— А еще она потеряла память.
Мисс Редмейн вскинула брови:
— Хотите сказать, не помнит о случившемся? Это тоже в порядке вещей.
Дэвид покачал головой.
— Боюсь, потеря памяти несколько глубже и обширнее. Например, леди Гастингс не может вспомнить, что знакома с леди Фицхью или со мной — при том, что знает нас много лет.
Мисс Редмейн задумалась.
— Хм. Должна сказать, что данный случай амнезии острее тех, что встречаются обычно.
Амнезия. Диагноз прозвучал безжалостно.
— Когда можно ожидать восстановления памяти?
— Насколько мне известно, об определенных сроках говорить невозможно. Состояние может улучшиться как к концу сегодняшнего дня, так и к концу месяца. Или к концу года. — Мисс Редмейн деликатно помолчала. — Хотя не исключено, что процесс окажется необратимым.
— Что? — пораженно воскликнул Фиц. — Но это же невероятно! Речь идет о годах жизни! Разве могут они раствориться в воздухе?
Доктор заговорила мягким, почти извиняющимся тоном: