Каждый выбирает по себе

Безусова Людмила

– А Птаха как нашел?

– Чего его искать было, сам к дому пришел, как заклятье спало... Знать бы, кто навел...

– А Чернава навела, - легко сказала чародейка, - сама навела, сама его и сняла.

– А зачем?

– Кто её знает? Может, мало власти над ведьмами стало, захотелось большего... Все одно я ей не по зубам...
– Она бросилась к окну, за которым мелькнул светлый силуэт.
– Антон?

Распахнула двери, встала на пороге, всматриваясь в темноту. Никого во дворе... А дождь кончился уже, и морозно так на улице стало, словно зима уже наступила.

– Ты смотри, изморозь на деревья легла, - Баюн слегка высунул голову, нюхая стылый воздух.
– А около крыльца снега насыпано...

– А снег-то только около дома лежит, вкруговую, - внезапно сказала Людмила, сотворив колдовской огонек, - как специально насыпан. Не нравится мне это... не нравится...
– Она осторожно прикрыла дверь, словно опасаясь докучливым стуком потревожить спокойствие спящего леса, крепко заперла засов.

– А Птах?
– запоздало сообразил Баюн.

– Пусть утра ждет, а я не хочу рисковать, - чародейка спешно приводила в действие все охранные заклятия.
– Думала, что после кащеевой смерти спокойно спать стану, нет же, опять кому-то неймется.

*****

Подвывающая от бессильной ярости Морена отступила от вожделенного дома. Никак не ожидала она застать Хранительницу здесь.

"Все-таки напоследок отыгралась Чернава, добра не помнящая, освободила чародейку. Ничего, доберусь домой, тут-то и узнает негодница силу моего гнева, смерть ей избавлением покажется... А до путей Навьих ещё доберусь, дай время...".

Оседала облако тумана, послушно принявшее форму призрачного скакуна и понеслась, что есть духу домой. Не терпелось ей прищучить непокорную Чернаву, хоть на ней отыграться за обманутые чаяния.

*****

Через несколько десятков шагов Антон запыхался - хрупкая на вид девушка оказалась довольно-таки тяжела, да и сумка с грибами ощутимо оттягивает плечо. Жалко бросить... Он невесело улыбнулся - и грибы, и девушку... Осторожно опустив нелегкую ношу на заросшую кислицей лужайку у подножия корявой ели, затянутой седоватым мхом до самых ветвей, парень склонился над телом. Глаза девушки закрыты, только тонкая голубоватая ниточка на шее трепещет, словно крылья попавшего в паучьи тенета мотылька.

"Или не стоило трогать её с места?
– засомневался Антон.
– Но ведь глянул же - несколько ссадин и царапин на смертельные раны никак не тянули. Головой ударилась? Должна очнуться...".

В лесу заметно посветлело - ветер разогнал тучи, солнце пробилось сквозь тяжелый шатер хвои, но мрачный ельник, где сучковатые деревья перемежались со стоящим на корню сухостоем, все равно оглушал своей унылостью. Куда ни кинь взгляд - одна и

та же безотрадная картина. Антон точно знал, что на его пути такой чащобы не попадалось, да и не так уж далеко он ушел от места ночной стоянки. Выбрав дерево с низко растущими ветками, он взобрался почти до самой верхушки. Рискуя свалиться, закрепился на прогибающейся под весом ветке, оглядел окрестности. Бесполезно - сплошные дебри внизу, без просветов. Попробовал отыскать взглядом приметную ель с обломанной верхушкой, но и она словно канула в воду.

Спустившись, Антон совсем пригорюнился - был бы один, побрел бы куда глаза глядят. Метод ненадежный, конечно, но хоть какое-то движение... А куда пойдешь с такой обузой? Налево, направо?

Устав гадать, в какую сторону идти, парень сложил руки рупором и заорал, что было сил:

– Эээээй! Отлюдок!
– Кричать "ау" показалось совсем уж по-детски.
– Эгегей! Колдуууун!

Крик запутался в лабиринте деревьев, обступивших людей, и даже эхо не вернулось, безнадежно сгинув в чаще леса. Антон досадливо ударил кулаком о ладонь - это надо ж было так бездарно заблудиться! Хоть волком вой... Может, кто и отзовется...

– Чего орешь?
– Неслышно подобравшийся ведьмаг настороженно прислушивался к поскрипыванию ветвей над головой.
– Лес он тишину любит...

– Думал, совсем заплутал, - парень облегченно выдохнул. Вот ведь чертяка, ходит так, что и валежник не трещит под ногами.

– Что, нашлась пропажа? Значит, правильно дорогу выбрали...
– Колдун явно обрадовался, увидев девицу, а Антон не стал разубеждать его. Опустившись на колени, Отлюдок вглядывался в неподвижное лицо.
– Хороша сестрица... Только неладно с ней...

Парень и сам знал, что "неладно". А вот что именно?

Отрешенно прикрыв глаза и протянув руки над лежащей без сознания, ведьмаг оцепенел, словно медитируя.

Подошедший поближе Антон поразился изящности его рук - такие больше подошли бы пианисту-виртуозу, а не лесовику-отшельнику: аристократичные кисти, точеные запястья, длинные чуткие пальцы, которые казалось, действовали сами по себе, оглаживая и разминая воздух над девушкой. Парень засмотрелся - ведьмаг будто распутывал незримую паутину, коконом оплетающую девушку, иногда разрывая затянутые узелки и заново связывая их. Закончив чародействовать, Отлюдок тыльной стороной ладони отер лицо, покрытое мелкими капельками испарины. Кажущаяся легкость манипуляций оказалась весьма обманчива - руки колдуна слегка подрагивали от напряжения.

– Огонь нужен, - развернулся ведьмаг к Антону, не решавшемуся задать волнующий его вопрос. Он-то никаких изменений в состоянии девушки не заметил и весьма сомневался в эффективности действа.
– Дрок запарить.

– Собрать валежник для костра?

– Зачем?
– удивился Отлюдок, - тут рукой подать до нашей стоянки. Не орал бы, а подумал, так сам бы скоро вышел к ней. Поднимай сестру и неси туда, а я пройдусь вокруг, поищу, мне немного надо.