Каждый за себя
Шрифт:
Соблазн был велик. Схватить Гомера в охапку, дотащить до квартиры, сдать с рук на руки Наталье и отправиться на "собакинг". Через полчаса вернуться и…
Но нет, нельзя. Вытаскивать мужа из пьяной компании дозволяется только, жене, а никак не домработнице.
Престиж главы семьи, репутация, чувство собственного достоинства - существует множество слов и понятий, при помощи которых выстраиваются аргументы, объясняющие, почему мне нельзя входить в эту квартиру и забирать Гомера.
– Как вы думаете, Павел Николаевич у вас еще долго пробудет?
– спросила я.
– Там еще много есть
– Я думаю, не меньше часа еще.
– Понимаете, мне нужно с собакой погулять, - торопливо заговорила я.
– А потом…
– Да я все понимаю, - женщина скупо улыбнулась, - я же сколько раз видела, как вы с ним, с пьяным, на лавочке у подъезда сидите. Гуляйте спокойно, час я вам гарантирую.
– А вдруг он раньше соберется?
– Не соберется. Я их знаю. В крайнем случае я его задержу. Года два назад Паша так нажрался с моим Мишкой, что заснул прямо в лифте. Кто-то из жильцов на него наткнулся, выволок на первом этаже из лифта, так Паша до утра там и проспал. Правильно, конечно, что вы его в таком состоянии одного не отпускаете. Это из-за детей, да?
– Нет, дети в курсе. Они уже большие, их этим не удивишь. Но у отца Павла Николаевича больное сердце, и ему совсем не нужно видеть сына в таком состоянии.
– Понимаю, - снова повторила женщина.
– Так вы идите гуляйте. Вы его где караулить будете? На своем этаже или на нашем?
– Лучше на вашем, так надежнее.
– Ладно, возвращайтесь, как погуляете, я вам стульчик вынесу.
Горячо поблагодарив неожиданную помощницу в моем деликатном деле, я вывела страдающего и поскуливающего от нетерпения Аргона на улицу. Черт с ним, с пьяным Гомером, зато у меня есть целый час тишины, кислорода и общения с собственными мыслями, с которого меня постоянно сбивают, когда я нахожусь дома. ан нет, Кадырова, рано ты размечталась! Если уж везет, как вчера, то во всем, а если не везет, то тотально.
Даже такую малость, как час молчаливой прогулки, у меня отняли.
– Добрый вечер.
Передо мной стоял паренек лет двадцати, высокий, широкоплечий. И, кажется, симпатичный, но в темноте апрельского вечера разглядеть его лицо в деталях было трудновато.
– Добрый вечер, - вежливо откликнулась я.
– Вы меня не помните?
– Нет. А должна?
– Помните, я с вами на улице разговаривал? Про собаку спрашивал. Вы мне сказали, что его зовут Аргон. Он еще руки мне лизал, помните?
Я вспомнила. Такой эпизод действительно был, но вот лица своего тогдашнего собеседника я совершенно не помнила. Вполне возможно, именно этот мальчик и был. Вполне возможно. Ну и дальше что?
– Да, помню, - кивнула я.
– Можно я с вами погуляю?
– спросил паренек.
– А зачем?
Мне показалось, он не то смутился, не то растерялся.
– Понимаете… Я с родителями поссорился. Хлопнул дверью и ушел. Конечно, я поступил как дурак. Куда уходить-то на ночь глядя? Мы вот в этом доме живем, - он указал рукой на страшненького вида пятиэтажку, стоящую на противоположной стороне улицы.
– Вот я и решил просто погулять пару часиков, пока они не уснут, потом вернуться. Детский сад, правда? Вроде я уже взрослый, а иногда такие глупости делаю… Впрочем,
Его выступление мне понравилось, в нем были самокритичность, искренность и зерна здравого смысла.
– Думаю, что правда, - подтвердила я.
– Правда, у меня своих детей нет, так что собственным родительским опытом поделиться не могу. Но наблюдение за другими семьями говорит о том, что это правда.
– Вы не замужем?
– Почему вы решили?
– опешила я.
Конечно же, я не замужем, по крайней мере фактически, потому что юридически мой брак до сих по не расторгнут и я считаюсь замужней дамой, но на самом-то деле… А как он угадал, интересно?
– Вы сказали, что у вас детей нет, - объяснил паренек.
– Одно с другим не связано, - уклончиво ответила я.
– Я замужем.
– Я часто вас вижу, когда вы с собакой гуляете, и утром, и вечером, и вы всегда одна.
– Для выгула собаки двое не нужны. Это вполне можно делать одному.
– А меня Костей зовут, - ни с того ни с сего сообщил мальчик.
– А вас?
– Вероникой.
Я подумала, не назваться ли мне полным именем-отчеством, все-таки я намного старше, но потом решила не усложнять. И вообще, отчества - это такой анахронизм, нигде в мире нет никаких отчеств, только имена и фамилии. А для сохранения дистанции вполне достаточно обращения на "вы".
– Я знаю, вы по вечерам с собакой на спортплощадку ходите. Так вы из-за меня маршрут не меняйте, я с вами пойду, можно?
– Откуда вы знаете, куда я хожу с собакой по вечерам?
– с подозрением спросила я.
На самом деле подозревать этого мальчика мне было абсолютно не в чем, было бы глупо предполагать, что он вынашивает коварную затею покуситься на мою женскую честь, а больше у меня взять нечего.
– Я…, за вами наблюдал, - пробормотал он и снова смутился.
– Зачем? Зачем вы за мной наблюдали?
Мне стало интересно.
– Вы очень красивая, - проговорил он, преодолев смущение.
– Я хотел с вами познакомиться и не знал как, ходил за вами по пятам как дурак, а подойти не решался.
Теперь мне стало не только интересно, но и смешно.
– Сегодня, значит, решился, - насмешливо констатировала я.
– А про ссору с родителями выдумал, да?
– Нет, я правда с ними поссорился, честное слово.
Может, поэтому и решился с вами заговорить. Обнаглел от стресса.
Это бывает.
– Вам сколько лет, Костя?
– Восемнадцать.
– А мне тридцать семь. Зачем вам со мной знакомиться? Что у нас может быть общего?
– Но мы же все равно уже познакомились.
Резонно. И чего я, собственно говоря, колючки выставила? Мне уже давным-давно никто не говорил, что я красивая. А слышать приятно. Хотя нет, вру, говорил. Никотин. И не далее как вчера. Он сказал, что у меня приятный голос, красивое лицо и отличная фигура. Но Никотин не в счет, в его возрасте все женщины моложе сорока кажутся красавицами. А вот комплимент восемнадцатилетнего мальчишки дорогого стоит, ведь женщины моего возраста для его поколения - ветошь, негодная к употреблению. Только что мне делать с этим комплиментом? Куда его девать?