Казнь на Вестминстерском мосту
Шрифт:
Он проводил Питта в большую неопрятную комнату с растопленным камином, который немного дымил, и несколькими удобными креслами, обитыми зеленой кожей, отполированной до блеска частым использованием. За старинным и потрепанным, заваленным бумагами письменным столом сидел мужчина с кустистыми седыми бровями и кротким и одновременно капризным выражением на длинном лице. На вид ему можно было дать от пятидесяти до семидесяти. При виде Питта он придал своему лицу подобающую случаю торжественность и взмахом руки указал на кресло, приглашая гостя сесть. Затем на секунду ушел в себя, посмотрел на огонь и замахал руками, разгоняя дым.
— Чертяка! — Взгляд
Питт с трудом подавил кашель и закивал.
— Да, сэр. Отличная идея.
Вердан вылез из-за стола и дернул нижнюю часть окна. Та с глухим скрежетом проехала вверх, и в комнату ворвался свежий воздух.
— Ах, — довольно произнес Вердан. — Итак, что я могу для вас сделать? Вы из полиции, да? Насчет смерти бедняги Локвуда. Ужасный случай. Как я полагаю, вы не знаете, кто это сделал? Нет, не знаете — еще мало времени прошло, да?
— Да, сэр. Как я понимаю, вы с сэром Локвудом были деловыми партнерами?
— Да, если можно так выразиться. — Вердан потянулся к хьюмидору [5] , достал сигару, прикурил ее от щепки из камина и выпустил клуб такого едкого дыма, что Питт охнул от удушья.
Вердан понял его возглас неправильно.
— Турецкая, — гордо сообщил он. — Хотите одну?
«Дерьмо собачье», — подумал Питт.
— Вы очень любезны, но нет, благодарю вас, сэр, — ответил он. — Что значит «если можно так выразиться», сэр?
5
Ларец с увлажнителем для сигар.
— А, — Вердан покачал головой. — Почти не бывал здесь. Занимался больше политикой — был вынужден. Личный парламентский секретарь и все такое прочее. Большой круг обязанностей.
— Но у него был финансовый интерес в компании? — не отставал от него Питт.
— О, да, да. Можно сказать и так.
Томас был озадачен.
— Разве он не был равноправным партнером? — Его имя стояло первым на табличке у входной двери.
— Естественно, был! — подтвердил Вердан. — Но он приходил сюда не чаще одного раза в неделю, а иногда и реже. — Он произнес это без малейшего сожаления.
— Значит, вы выполняли большую часть работы? — спросил Питт. Как ему ни хотелось, оставаться тактичным с этим человеком было трудно. Его ответы изобиловали туманностями и двусмысленностями.
Вердан вскинул брови.
— Работы? Ну, да, наверное. Никогда не смотрел на это под таким углом. Мужчина должен чем-то заниматься, знаете ли! Не люблю мотаться по клубам, где старые дураки треплются о картах, о погоде, обсуждают, кто что сказал и кто как одет — и у кого связь с чьей-то любовницей. Для меня всегда было слишком легко понять чужую точку зрения, чтобы распаляться из-за этого.
Питт не без труда подавил улыбку.
— Значит, вы занимаетесь недвижимостью? — уточнил он.
— Да, верно, — кивнул Вердан. Он запыхтел сигарой. Томас порадовался тому, что окно открыто: запах был мерзким. — А какое отношение это имеет к тому, что бедняга Локвуд был убит на Вестминстерском мосту? — сморщившись, спросил он. — Уж не думаете ли вы, что его убили из-за какой-то сделки, а? Едва ли, маловероятно. С какой стати кому-то убивать его?
Питт мог назвать несколько причин. Вряд ли он был бы первым владельцем трущоб, который задрал бы до небес арендную плату и тем самым согнал пятнадцать-двадцать человек
А еще это мог быть человек, разъяренный тем, что либо его выселили из дома, либо недоплатили, либо помешали заключить выгодную сделку. Однако Питт не стал высказывать свои предположения вслух.
— Полагаю, здесь крутятся большие деньги? — с самым невинным видом спросил он.
— Не такие уж и большие, — совершенно искренне ответил Вердан. — Я работаю, знаете ли, чтобы хоть чем-то заниматься. Жена умерла двадцать лет назад. Желания жениться еще раз не было. Не испытывал ни к кому таких же чувств, как к ней… — На мгновение выражение его лица смягчилось, как будто он заглянул в себя и снова увидел картины счастливого прошлого, которое все еще имело над ним колдовскую власть. Затем он одернул себя. — Дети выросли. Должен же я чем-то заниматься!
— Однако это приносит хороший доход? — Питт окинул оценивающим взглядом одежду Вердана. Костюм был выношен до комфортного состояния, но покрой сюртука свидетельствовал о том, что его шили на Сэвил-роу. [6] Рубашка, вероятно, тоже была с Сэвил-роу, от «Дживс и сын», да и ботинки отличало высочайшее качество. Он не выглядел модным, но вполне уверенным в себе и в своем общественном положении. И эту уверенность обеспечивало унаследованное богатство, «тихие деньги».
6
Улица в центре Лондона, где расположены знаменитые ателье, в которых шьется высококачественная мужская одежда.
— Не очень, — перебил Вердан размышления Питта. — Надобности нет. Гамильтон имел доход от какого-то предприятия, связанного с железнодорожными вагонами, в Бирмингеме или где-то еще.
— А вы, сэр?
— Я? — Снова его кустистые, клочковатые брови взлетели вверх, а в круглых серых глазах зажегся ироничный огонек. Стало ясно, что он сдерживает смех. — Надобности нет, и так хватает. Семья, знаете ли.
Томас уже знал это. По сути, он бы не удивился, если бы выяснилось, что Вердан отказался от какого-то почетного титула.
Снаружи послышался шум, некий назойливый неритмичный стук.
— Слышите! — воскликнул Вердан. — Жуткое изобретение! Только подумайте: пишущая машинка! Купил для своего младшего клерка, который пишет так, что его почерк может разобрать только аптекарь. Отвратительная штуковина. Звук такой, будто два десятка лошадей цокают подковами по мощеному двору.
— Мистер Вердан, вы могли бы предоставить полиции перечень ваших сделок с недвижимостью за последний год? — спросил Питт и закусил губу. Он склонялся к тому, чтобы симпатизировать этому человеку, но допускал, что под его мягкими, немного рассеянными манерами могут скрываться уродливые страсти. Такое уже случалось: люди, к которым Томас испытывал расположение, оказывались способными на убийство. — И всех сделок, запланированных на будущее, — добавил он. — Этим сведениям будет обеспечена вся возможная конфиденциальность.