Казнь Шерлока Холмса
Шрифт:
— Когда объявят о начале войны, будет уже слишком поздно, герр Хеншель. Сейчас на кону ваша жизнь. Придется вам выбирать между тюрьмой и виселицей. Пока у вас имеется последний шанс остаться в живых, торопитесь, не то упустите его.
Молодой человек смог ответить лишь после того, как глотнул воды из стакана:
— Разве у меня есть выбор? Что сделано, то сделано.
Холмс пожал плечами:
— Так и продолжайте передавать сообщения — только теперь вы будете получать их от нас. По вашим словам, содержание шифрограмм ничего для вас не значит. Смысл наших посланий также будет вам неясен, однако с их помощью вы сможете себя спасти. Жизнь или смерть, свобода или тюрьма — решение за вами.
Сделав выбор в пользу спасения, Хеншель предавал тех, чьи распоряжения выполнял до сего момента. Не знаю, кто уполномочил Холмса предложить ему такое — вероятно, Альфред
Пока я размышлял над этим, с парламентской башни зазвонил Биг-Бен. Поскольку мы находились неподалеку от Вестминстерского дворца, гул оказался достаточно громким, чтобы прервать наш разговор. Восемь ударов колокола прозвучали для Хеншеля погребальной музыкой. Если до сих пор он слабо сопротивлялся, то теперь сник окончательно. Опустив взгляд на руки, сложенные на коленях, задержанный произнес:
— Скажите, что я должен делать.
Почувствовав внезапное облегчение, мы все задышали свободнее: никому из нас не хотелось отправлять молодого человека на виселицу. Холмс подошел к окну и, приоткрыв раму, впустил в комнату теплый воздух августовского вечера.
— Будьте любезны продемонстрировать нам свое искусство, — сказал мой друг с холодностью, которая казалась естественной, хотя я сразу понял, что она притворна.
Прежде чем истек срок ультиматума, Хеншель несколько раз подряд отбил на аппарате Морзе текст короткого сообщения. Наверняка он полагал, будто его просто проверяют, и ему в голову не приходило, что послание, пролетев над темными морскими водами, попадет прямиком в Берлин. Сообщение было закодировано, тем не менее я смог прочесть содержащиеся в нем два слова: «Англия ждет».
Этот изящный ход придумал Холмс: шестью неделями ранее он предложил устроить так, чтобы текст сигнала наряду с содержанием поддельных документов стал известен Престону и доктору Гроссу, а затем поступил в штаб разведки адмирала фон Тирпица. Германские шпионы, не подозревая обмана, доложили руководству, что фраза «Англия ждет» означает высадку пятнадцати тысяч морских пехотинцев на ютландский берег с целью нападения на кайзеровский Флот открытого моря в Кильском канале. Это выражение Хеншель отстукивал на телеграфном аппарате, сидя на четвертом этаже полицейского управления, над освещенной фонарями набережной Темзы, и через несколько часов шифрограмма, подобно эху, облетела все британские корабли. Капитаны открыли запечатанные пакеты с секретными предписаниями и узнали истинный смысл таинственных слов, который заключался в том, что началась война, не более и не менее. В Берлине же восприняли это сообщение как свидетельство начала операции по захвату Кильского канала.
Последующим событиям едва ли стоит удивляться. Волею истории ни единому морскому пехотинцу его величества не было суждено ступить на датскую землю. Те корпуса, перемещения которых описывал доктор Гросс, состояли из ветеранов: их сажали в поезда на станции Ливерпуль-стрит, чтобы создать видимость стягивания войск к восточным портам. Эсминцы, замеченные на горизонте, были случайными кораблями, проплывавшими по ночному морю. Опять же из политических соображений Гельмут фон Мольтке оставил лучшую часть своих войск, двадцать тысяч человек, в Шлезвиг-Гольштейне для защиты датской границы от мифического нападения англичан. Через месяц нехватка этих двадцати тысяч солдат на западном фронте привела к тому, что на реке Марна германская армия потерпела поражение и была вынуждена отступить, не дойдя каких-нибудь двух десятков миль до Парижа.
Чарльз Хеншо на протяжении всей войны передавал в Берлин сообщения под диктовку Адмиралтейства. Как долго им верили, сказать трудно. Доктору Гроссу после кратковременного задержания позволили вернуться к спокойной жизни в Оксфорде. Это может показаться странным, но именно на такой тактике настаивал Шерлок Холмс. Престон, адмиралтейский шпион, по неизвестной ему причине вдруг утратил связь с сообщниками. Деньги и инструкции, еженедельно ожидавшие его в багажной конторе вокзала, перестали появляться, едва началась война. Пожелай он справиться о докторе Гроссе или Хеншеле, он не смог бы этого сделать: германская шпионская сеть плелась так хитроумно, что третьему участнику заговора
Что выиграло британское командование, вняв увещеваниям великого детектива? Отвлекающий маневр, уменьшивший численность германской армии в Марнском сражении на двадцать тысяч человек, спас Париж и Францию, а возможно, и Англию. В Ютландской битве 1916 года Королевский флот понес серьезные потери. Но можно лишь предполагать, от каких жертв уберегли Англию фальшивые документы, которые Шерлок Холмс и Джеки Фишер подкладывали шпионам для передачи адмиралу фон Тирпицу и его подчиненным.
Наверняка скажу одно: вскоре после начала войны моего друга пригласили в Виндзор. Он провел там целый день и по возвращении был не расположен к беседе. После нескольких минут молчания Холмс достал из кармана изящный серебряный портсигар и протянул его мне со словами:
— Что бы ни случилось, дружище, это теперь ваше.
На серебре высшей пробы красовалась корона с монаршим именем и двумя буквами: R и I — «rex», «imperator» [26] . На реверсе, в знак исключительных заслуг получателя перед государством, были выгравированы два слова: «Англия ждет».
Дело об убийстве в Пизенхолле
Шерлок Холмс не имел ни малейшей склонности к праздному времяпрепровождению или увеселительным поездкам. Однажды я принялся уверять его, что Тадж-Махал или сокровища Наны Сахиба с лихвой окупят любое путешествие. Мой друг, вздохнув, ответил мне так, как Сэмюэл Джонсон ответил Джеймсу Босуэллу [27] , когда тот спросил его, стоит ли Дорога Гигантов [28] того, чтобы ее увидеть: «Увидеть — да, но ехать, чтобы увидеть, — нет». Как полагал Холмс, жизнь слишком коротка и тратить ее на совершение экскурсий — непозволительная роскошь. В силу этого убеждения он выезжал из Лондона лишь по долгу профессии и вообще редко покидал Бейкер-стрит без особой необходимости. Ничто не могло оторвать великого детектива от работы, за исключением, пожалуй, интереса к старине. Об археологических раскопках в далеких Микенах или Трое не приходилось даже мечтать, но прошлое родной страны привлекало Холмса не менее древнегреческих руин. Отправившись с ним в одну из экспедиций, я был вынужден исполнить свой врачебный долг. Так мы впервые соприкоснулись с мрачной тайной убийства в Пизенхолле [29] .
26
«Царь, император» (лат.).
27
Шотландский мемуарист, автор знаменитой двухтомной биографии «Жизнь Сэмюэла Джонсона».
28
Уникальный прибрежный ландшафт в Северной Ирландии, образованный несколькими тысячами базальтовых столбов вулканического происхождения.
29
Нашумевшее преступление, совершенное 31 мая 1902 года и отнесенное к классическим случаям нераскрытых убийств.
Мой друг был увлечен историей Восточной Англии, любил ее плоские прибрежные ландшафты, широкие горизонты над полями и водами. Двенадцать веков назад благородные мерсийские саксы вели на этих равнинах тщетные бои с датскими викингами. Здесь Холмсу открывалась подлинная, неиспорченная красота нашей земли.
В путешествие мы отправились в конце мая. На десять дней нашим пристанищем должна была стать саксмандемская гостиница «Колокол» — серое кирпичное здание у городской стены. Ее построили перед самым началом эры железных дорог, в те дни, когда путешественники еще разъезжали по Англии в почтовых каретах.