Казна Кальвадоса

Сорокин Александр Сергеевчич

– Беда!

– Моя жена пришла ко мне б/у. Она бывшая жена Степанова.

– Не знала! Вот она, служебная тайна. Причина, почему он вас… он к вам сложно относится.

– Сложно! Умница. Слова какие знаешь. Мне подобная нужна. Печать же в паспорте - пустая формальность.

– Я подумаю о вашем предложении,- загадочно сказала Полли.

– Деды - на покой? – спросил появившийся Витя про ушедших Данилу Евгеньевича и Скакунова. – Гремят костями? Прыгают молодыми козликами?

В то время как здесь бьётся любящее сердце! – Витя ударил в грудь так, что чуть не

задохнулся. Звук вышел звонкий и полый, барабанный.

– По голове ударь, - посоветовала Полли.

– Тебя?

– Себя.

Витя заложил руки за спину и заходил перед Полли, важничая. Тайком он поднимался на носки, чтобы казаться выше. Начало разговора не вселило в него оптимизма.

– Разве я не прав?- хорохорился Витя.- Будущее за нами – молодёжью. Мой отец, какой передовой, и тот не догоняет. Интернет я ему запускаю. По старинке бабке на Новый год открытки шлёт, вместо SMS-ок. Выйдешь за дедов, они тебя в рабство упекут.

– Они мне не сейчас предлагают.

– А когда?

– Когда вырасту.

– Есть время подумать.

– Пока я должна только дать слово, - со значением подытожила Полли.

Витя замолчал, продолжая ходить.

– В будущем все будут преступниками, - уверенно сказал он вдруг.
– Преступники - самые продвинутые люди. Они следят за технологиями, совершают открытия. Академики, из которых песок сыпется, из зависти им Нобелей не дают. Подумай, преступники изобрели вирус. Компьютерный я имею в виду. Взламывают серверы, списывают деньги с карточек. Высоколобая преступность даёт мощный толчок науке. Если в школе и нужно учиться, то за тем, чтобы потом классно воровать. Через двести-триста лет мир станут населять исключительно продвинутые уголовники. Мелкий криминалитет отомрёт из-за нерентабельности.

– Но существует тюрьма?

– Издержки производства. Без отдыха нельзя. Вроде каникул.

– А полицейские? Их не будет?

– Почему? Останутся. Полицейские будут выполнять профессиональные функции, а параллельно – совершать мухлежи.

– Тогда твой идеал – Родригес, человек будущего.

– Полковник мне не нравится.

– И мне ты предлагаешь дать слово преступнику?

– Почему бы и нет? Если тебя шокирует название я – преступник в потенции.

– Когда актуализация?

– Когда поймают.

– Какие вы эгоисты- мужчины! – возмущалась Полли.- Что ты, что Данила Евгеньевич с Альбертом Альбертовичем! Выставляете достоинства на показ, а никто не поинтересуется, чего девушка хочет.

Из парка Витя и Полли спустились вниз к взрослым.

Скакунов нашептал Борису последние наставления, потом подтолкнул к дверям. Борис вошёл в банк и замер у входа. К трём служащим выстроились очереди. На экране под потолком высвечивались номера обслуживаемых. Нажав на кнопку, Борис вытащил номер и стал ждать.

Борис не понял две трети того, что говорил банковский служащий по-французски. Наконец тот кивнул. Борис же кивал беспрестанно. Служащий пригласил Бориса за собой. Он пошёл впереди, Борис сзади.

Оба спустились по лесенке в подвал. У решётки, перекрывавшей доступ к банковским

ячейкам, дремал автоматчик в чёрной униформе. Заслышав шаги, он приобрёл бравую позу. Служащий поприветствовал охранника, всунул электронный ключ в дверь.

Дверь гулко задрожала, неторопливо и весомо растворилась. Борис почувствовал запах застоявшейся сухости с лёгким оттенком краски. Его он принял за аромат денег.

Служащий попросил Бориса набрать на пульте номер сейфовой ячейки. Борис повиновался. Высветилось – 73. Теперь код. 146 – год разрушения Коринфа. 523 - год казни Боэция. 453 – последние три цифры даты взятия османами Константинополя. И буквами – ВЕЛИЗАРИЙ, имя византийского полководца.

Служащий расплылся в улыбке. Правильно. Борис не ошибся. Цифры и буквы запомнил чётко. Хотелось бы увидеть договор с банком.

Бориса прошиб холодный пот. Договора у него не было. Он протянул паспорт. Служащий забрал паспорт и вышел.

Пока он ходил, Борис забрал в раскрытом ящике из пуленепробиваемого стекла ключ, набрал на сейфовой ячейке те же цифры и буквы, что уже выдавливал на пульте, вскрыл сейф, схватил горстку бумаг, слайдов и дискет и разместил под одеждой.

Вернувшийся служащий объяснил Борису, что к сейфовой ячейке его допустить не могут без договора с банком. Борис согласно пожал плечами. Бумаги жгли ему живот, как куница разрывала внутренности вороватого лакедемонского мальчика. Миллионы, миллионы, миллионы! Какая там мурманская рыба!

Борис поднялся в холл банка. Охранник, осуществлявший видеонаблюдение, подошёл ближе. Он заговорил с сотрудником. Злые глаза охранника не нравились Борису. Охранник указывал на мониторы.

Борис оттолкнулся прыгуном с десятиметровой и выскочил на улицу. Охранник засвистел, хватаясь за кобуру.

На площадке перед банком Борис огляделся. Он сразу заметил Скакунова, махавшего от остановившегося такси. Скакунов был в форме таксиста. Бориса это не смутило. Он побежал к «мерседесу» с ромбиками на крыше. Документы поползли Борису по штанинам, он придерживал их руками.

Борис впрыгнул в машину. Скакунов дал по газам.

– Сделано? – беспокойство Скакунова выдавали горящие глаза.

– Карты у меня, - ровным голосом отвечал Борис, словно сорок лет проработал в разведке.- Где водитель?- невозмутимо продолжил он.

– В багажнике, - так же спокойно констатировал Скакунов.

Он направил машину по узкой улочке. Замешкавшаяся охрана вскочила в припаркованный у банка «рено» и начала преследование.

Включив дальний свет, Скакунов гнал во всю мочь. Маленькие женевские седаны едва успевали уворачиваться от него. Не участвовавшие в погоне зверски сигналили. На набережной Скакунов чудом не сбил мамашу с коляской, переходившую дорогу на красный свет. Вряд ли ему стало легче, если б он узнал, что по местным законам его помиловали бы. Скакунов свернул к центру. Проскочил под гигантским деревянным стулом на трёх ножках, памятником жертвам противопехотных мин. Если б он повалил стул, возмутилось всё ЮНЕСКО. Охранники оказались менее удачливы. Висевшие на хвосте Скакунова, они снесли стулу часть древесины.