Казнить или помиловать?
Шрифт:
— Заткнись, или миловать придется тебя, — зло рыкнул я, сжав бокал с силой, да так, что он лопнул.
— О, мой дорогой, ты еще грезишь ею?
Не получив от меня ответа, Арчи разразился хохотом, а я в очередной раз проклял себя и свою память за прошлое, что все еще терзало меня. Но я быстро усмирил свои воспоминания и продолжил наслаждаться вечером, перед тем как вернуться в Замок, после удачно выполненного заказа. Щелкнув пальцами, я подозвал официанта, который тут же заменил мой бокал и принял от меня заказ на приватный танец. Сегодня я планировал расслабиться, а лучшего места чем «Semtex», где работали
— Хэй, ты так и не дал своего согласия! — окликнул меня Арчи, когда я поднимался навстречу к манившей меня мулаточке с безупречными формами.
— Сломленная и исполосованная вдоль и поперек наемница мне не нужна, — полуобернувшись, ответил я под расчетливым и холодным взглядом моего друга, если таким словом вообще можно охарактеризовать наши взаимоотношения.
— Шрамы украшают, — извлекая охотничий нож, ответил Арчи, подзывая к себе девочку с васильковыми глазами, которой предстояло вытерпеть не один круг Ада этой ночью, но меня это уже не касалось.
Покачав головой, я направился на второй этаж, забывая о насущном.
— Могу лишь посочувствовать, — в тон ответил я, слегка склонив голову, пристально всматриваясь в глаза Канта, в которых бушевала ярость.
— Я не отступлюсь, — изрек он, когда напряжение между нами достигло пика.
— Твое право, — безэмоционально проговорил я. — Но воевать со мной чревато смертью, — наклонившись к его лицу, проговорил я так, чтобы никто не услышал и не воспринял мои слова за угрозу, хоть они таковыми и являлись, ибо резня на лужайке перед самой охотой вызвала бы негодование кланов.
Развернувшись, я направился обратно к особняку развязной походной, прекрасно осознавая тот факт, что Кант связан теми же обязательствами, что и я. Ни он, ни я не имеем права развязывать конфликт во время съезда, только после. Вот только меня такой расклад не устраивал.
***
Драко, нашедший меня в ванной с полупустой бутылкой коньяка, не стеснялся в выражениях и обматерил меня с ног до головы, после чего отобрал бутылку, сам отхлебнул с горла и лишь тогда достал меня из ванны: мокрую и пьяную, после чего завернул в махровое полотенце и отнес в спальню.
Вышагивая по комнате, он хмурился и что-то бубнил себя под нос, в то время как я пьяненько хихикала, наблюдая за ним.
— И хули ты нажралась? — развернувшись ко мне лицом, вопросил он, отчего я засмеялась в голос и едва ли не свалилась с кровати на пол.
— От скуки, — вымолвила я, икнув и прикрыв рот ладошкой.
— Надеюсь, это был сарказм, — окинув меня скептическим взглядом, сказал Драко, извлекая смартфон из кармана джинс и, набрав чей-то номер, вышел из спальни.
Я плюхнулась на кровать и блаженно закрыла глаза, впервые за долгое время ощущая, что меня ничто не беспокоит. Рациональные мысли покинули меня под воздействием крепкого алкоголя, оставляя в объятьях моих грез о прошлой, размеренной жизни, которая порой казалась мне посредственной и неинтересной. Но как же я ошибалась! Лучше бы мне не знать иной жизни, лучше бы я корячилась в «Жажде» и ругалась с позволяющими себе лишнего посетителями, чем погибала в жестокости, поглотившей меня.
— Подъем, красотка, — произнес надо мной Док, вырывая меня из сладких объятий сна и подсознательных раздумий. — У-у,
— Отвали, — сонно пробормотала я, не желая снова окунаться в происходящий вокруг меня кошмар.
— С удовольствием, только в чувство тебя приведу, — сказал Вадим, открывая свою сумку и извлекая из нее бутылочку и шприц.
Увидев иглу, я начала сопротивляться и постаралась отползти к изголовью кровати, но Драко поймал меня и зафиксировал мою руку так, чтобы Доку было удобно сделать мне укол.
Вадим наполнил шприц мутной, белой жидкостью, взбил его пальцами и профессионально быстро вогнал иглу под кожу. Он ввел мне все до последней капли, и я ярко и отчетливо ощутила сперва зуд, а после едва заметную боль, распространяющуюся по всему телу. Голова немыслимо начала гудеть, а мысли путаться, я почувствовала спазмы где-то в районе желудка, а после и соответствующие рвотные позывы. Выдернувшись из захвата Драко, когда он ослабил хватку, я пулей вбежала в ванную комнату и мгновенно прочистила желудок. После этого я почувствовала приступы зачастую утреннего похмелья и еще раз вывернула свой желудок наизнанку, и только тогда я смогла по стенке добраться до умывальника. Кое-как умывшись, я осмотрела свое побледневшее лицо в зеркале; еще пару минут назад мне было чертовски хорошо, а сейчас я ощущала себя по меньшей мере дерьмово, по большей — сдохнуть хотелось. И это уже второй раз за этот день, а в который раз за неделю, я не в силах сосчитать.
— Изверги, — изрекла я, выползая из ванной. — Что за дрянь ты мне вколол?
— Лучше быть извергом с головой, чем дурой, — небрежно бросил Вадим. — Через час ужин, приведи себя в порядок и, Драко, не вздумай ее оставлять одну, — поучительно добавил мужчина и вышел из комнаты, оставив мой вопрос без ответа.
— М-да, я даже не буду спрашивать, как ты вывела нашего душку из себя, — протянул брюнет, покачав головой.
— И не спрашивай, — буркнула я в ответ, по стеночке добираясь к кровати.
Стоило мне только присесть, как мое состояние кардинально изменилось: я перестала себя так гадко чувствовать, а опьянение вовсе как рукой сняло, как будто я ничего не пила. Хоть я влила в себя полбутылки коньяка. Заметив мое замешательство, Драко расплылся в ухмылке и с гордостью протянул:
— Чудотворная сыворотка, такая есть только в нашем клане.
— Везет вам, — съерничала я, наигранно закатив глаза.
Парень подошел ко мне вплотную, с равнодушием одарив подзатыльником, которого я совершенно не ожидала и, сложив руки на груди, грубо произнес:
— Не знаю что с тобой не так, но включай режим умной Риты, а не гребанной истерички, которая считает, что ей море по колено.
— Серьезно?! Так может ты мне объяснишь, что значит этот долбанный кинжал?! — указывая в сторону аккуратно сложенного оружия, зло прошипела я в ответ. — Хотя постой-ка, он же значит, что твой друг поимел меня, так ведь? Я ничего не путаю?!
Эмоции во мне били через край. Мне чертовски надоело то, что мной помыкают как хотят, воспитывают и подчиняют своей воле. Мне хотелось выть от досады, одновременно с этим уничтожая всех моих обидчиков, чтобы хоть как-то унять ту боль и ненависть, что накопились во мне за время моего пребывания в этом гнилом мире убийц.