Казнить или помиловать?
Шрифт:
— Открой свой гребаный рот! — нетерпеливо рыкнул мучитель, на что я лишь покачала головой, из последних сил показывая ему, что меня не так-то просто сломить, и ему придется постараться, очень постараться. — Знаешь, это даже забавно. Твои вечные вызовы мне, — с силой надавив на мою челюсть, вынуждая открыть рот и тут же погружая в него кляп, проговорил Руслан, овладев своим голосом, пристально смотря на меня.
Он рывком развернул меня, положив лицом к изголовью, тут же взяв одну из подушек, и подложил ее под мой живот, я же уткнулась носом в другую подушку, смотря в окно, видя, как черное небо
Я дрожала и даже его намеренно-успокаивающие поглаживания моей спины не могли позволить мне расслабиться. Я была напряжена. Мой мозг отказывался воспринимать реальность. Он фактически кричал о том, что мне суждено перенести, совершенно не облегчая задачу.
— Ты слишком зажата, Рита, — глухо прозвучал голос Руслана в тишине, а за окном раздался гром, и я вновь всхлипнула. — Расслабься, уверенная моя, твои мучения того не стоят, — оставив короткий поцелуй на моей правой ягодице, проговорил мастер, а мне захотелось его послать.
Конченный ублюдок. Хочет, чтобы я расслабилась?! Я слишком зажата?! Мразь. Ненавижу. Все в тебе ненавижу! Все твое естество!
Слезы снова градом покатились по моим щекам, а прохладная, вязкая смазка коснулась колечка сжатых мышц. Я вздрогнула, но Руслан не дал мне отдалиться, нежно массируя чувствительную кожу, удерживая меня, целуя поочередно ямочки на пояснице, зажимая в тиски. Я ощущала каждое его движение, шумно начиная дышать, когда он старался ввести в меня палец, сначала по фалангу, потом больше, но я сжималась, и утопала в боли, а он злился, прикусывая кожу, отвешивая шлепки, которые на секунды сбивали меня с толку, и мышца расслаблялась, пропуская его.
Это было странно. Болезненно странно. Чувствовать его пальцы в себе там, где они не должны быть, но при этом он не старался зверствовать, терпеливо выжидая, когда я смогу принять больше. На это больше я отзывалась мычанием и слезами, когда не могла терпеть, всеми силами пытаясь извергнуть его из себя, вот только ничего не помогало. Он тщательно и верно шел к своей цели, пока не решил, что я уже достаточно готова для него. Он даже ни разу не касался моего клитора, лишь разрабатывая меня, не посчитав это нужным. Словно оголил все нервы, и заставил скрючиться, как только я ощутила головку его члена, трущуюся об вход анального отверстия.
Он осторожно протолкнулся в меня, но мышцы в моем теле так явственно запротестовали, что я задрожала, всхлипывая, ощущая резкую боль, команду, о которой дал мне мозг. Я хотела оттолкнуть его. Избавиться. Попыталась извиваться торсом, но сделала только хуже, так как он, намотав мои волосы на кулак, дернул мой голову на себя, и резко протолкнулся вперед, заставив завыть меня от боли даже сквозь кляп. Я словно разрывалась изнутри. Агония нагнала меня, и все что я могла, это дергать руками, звякая цепью наручников, в то время, как мою голову оттягивали назад, а в теле врывались уже совсем не бережными толчками.
Один за
— Не брыкайся, Рита, иначе я сделаю тебе больнее, — перехватывая мои волосы сильнее, дьявольски медленно насаживая меня на себя, хрипло протянул Руслан, а его янтарные глаза блестели от возбуждения. Больной ублюдок.
Я попыталась отвернуться, он же выгнул мою шею так, чтобы ему было удобно впиться в мою кожу губами, болезненно втягивая ее в рот, оставляя свою отметину на моем теле, помимо других синяков. Кажется, что боль заполнила собой каждую клетку моего тела. Она была везде: в стертых до крови запястьях, в натянутых волосах, шее, выгнутой назад, в покрасневших от его шлепков ягодицах и сосредотачивалась там, где имел меня его член.
Я нескончаемо выла через кляп. Вновь и вновь захлебываясь в слезах, ощущая, как он долбит меня, наращивая темп, распирая изнутри. Я слышала, как стало сбиваться его дыхание, и как он глухо застонал, а его член запульсировал и он кончил, оставаясь внутри, до посинения сжимая мои ягодицы, делая остаточные фикции, в мое использованное тело.
— Умничка, — издевательски похвалил меня мучитель, когда вышел из меня и направился в ванную, а я же шумно дышала, отвернувшись от него, не желая видеть его больше никогда.
Он вернулся через минуту, и по звуку я определила, что он натянул джинсы, и подобрал свою кофту. Лишь потом он расстегнул наручники, и наклонился ко мне, пальцами убирая с моего лица растрепанные волосы.
— Теперь ты видишь, какой я выродок, Рита? Что скажешь на это? В тебе еще теплится надежда на то, что я могу быть другим? Нет, я так не думаю. И это правильно. Потому что такие как я не меняются, и я не устану это повторять, коль твой мозг отказывается воспринимать очевидное, — добивая меня своими словами, горячо прошептал Руслан, прежде чем развернуться и уйти, оставляя меня в очередной раз собирать себя по крупицам, если это было возможно. Я уже ни в чем не была уверена.
Глава 48
Ливень барабанил по окнам, практически лишая видимости, но все же, расплывчато я видела, как гнутся деревья под порывами сокрушающего ветра. Вдалеке раздавались раскаты грома, и черное небо прорезали вспышки молний, освещая грозовые тучи. Мне нравилось наблюдать за грозой. Всегда нравилось. И даже сейчас, когда я не могла заставить себя пошевелиться, будто пригвожденная к кровати, я ловила себя на мысли, что это успокаивает.
Слезы на моих щеках уже высохли, а новые не лились, кажется, их и вовсе не осталось. Все что было можно, я выплакала за последние полчаса, как только монстр покинул мою комнату. Теперь же мне оставалось безмолвно рыдать в подушку, ощущая тупую боль в районе ягодиц, и острую в стертых в кровь запястьях.
Я должна была найти в себе силы подняться. Мне необходимо было обработать раны, а лучше обратиться за этим к Доку, так как у меня даже антисептика не было под рукой. И еще я безумно хотела принять душ, горячие струи которого отмыли бы меня от перенесенного позора, а может быть, даже упорядочили бы мысли.