Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
— Н… Не…т… Это не… правда… Они не посмеют… — с трудом выдавливал он из себя слова… Незнакомец с сочувствием смотрел на мужа-рогоносца: да — об измене жены муж всегда узнает последним…
Нет — я ничего не придумал: "писательница" Васильева в своём опусе "Кремлёвские жёны" дословно переписала собственноручно написанную женой Егорова историю своего грехопадения. БЕЗ ДАВЛЕНИЯ со стороны следователя! Очень уж всё гладко и правдиво было описано ею — классическая "медовая ловушка", да к тому же ещё и вместе с жадностью и тупостью бабы, вылезшей из грязи в ЖЕНЫ начальника. А вот её последующие показания — уже на своего мужа, явно писались под диктовку — стиль изложения заметно изменился! Тут уже можно задать вопрос — заставляли её или нет? Егорова же сама "сдала" следователю ещё одну любительницу "лёгкой" жизни и "светскую даму" — жену Будённого, актрису Михайлову. Чисто из женской мести: её любовник перестал общаться с ней, а стал оказывать явное внимание именно Михайловой-Будённой.
Жалко было мужика и не виноват он ни в чём: это бабьё высокопоставленных чиновников, учёных и военных, дорвавшись до бесплатного, буквально — как в народе говорили: с жиру бесилась! А что: еда и шмотки из спец. магазина и спец. распределителя; спец. обслуга дома и на даче; спец зоны отдыха, курорты и санатории… За детьми смотрят гувернантки и спец. преподаватели… И всё это им НИ ЗА ЧТО! А их мужья пашут, не зная отдыха! По мужски жалко Егорова, но…
— И товарищ Сталин тебя не спасёт, когда ему представят все доказательства измены твоей жены. Да и ты — на своём посту, ни хрена не делаешь! Сколько лет прошло с окончания гражданской войны? Двенадцать… А что ты сделал для укрепления мощи Красной Армии? А ничего!!! Разве что так — по мелочи… В общем так… — замолчал незнакомец… Егоров слегка встрепенулся: может ещё не всё потеряно!
— Ты можешь ничего не делать… Ты можешь закатить скандал жене по поводу измены и предупредить, что о её шашнях знают в НКВД… В этом случае её всё равно арестуют, а потом и до тебя доберутся. Твоя же жена на тебя напишет то, что ей скажут! Но у тебя есть возможность остаться на свободе… Незнакомец замолчал… Наконец Егоров не выдержал томительной паузы — спросил взволнованно:
— Что я должен сделать? Да… — то, что я ему сейчас предложу… Выглядеть это будет, прямо скажем не по мужски… Хотя…
— Твоя жена сама, добровольно легла в постель к нашему врагу. Добровольно изменила тебе — ты в этом нисколько не виноват. Да — работа… Но если ей не нравится — разведись! А она — в постель к другому, да ещё и на Запад собралась сбежать! И сведения передавала добровольно, да ещё и не бесплатно! А о тебе она подумала?! Так вот… Завтра ты поедешь к Ворошилову и подашь ему рапорт: ты узнал, случайно, о том, что твоя жена тебе изменяет. С польским военным атташе…. В связи с этим ты просишь отстранить тебя от должности зам наркома и провести органами НКВД проверку деятельности твоей жены! Если слухи — ложь, то восстановить на прежней должности, а если правда — ты готов понести наказание за то, что не смог — из-за загруженности на работе, вовремя увидеть и пресечь преступную деятельность своей жены. Но — в том же рапорте попроси разрешения на развод: слухов без причины не бывает! А в том, что она виновата во всём, о чём я тебе рассказал — даже и не сомневайся! Знаю, что ты с Ворошиловым, мягко говоря, не дружишь и уверен — он покажет этот рапорт Сталину. Но в этом случае — товарищ Сталин будет за тебя! Незнакомец встал и направился к выходу из спальни.
— Да — вот ещё что… Если тебя оставят на прежней должности, или даже понизят — докажи свою преданность Родине, советскому народу и лично товарищу Сталину ударным трудом а не демонстрацией этого ударного труда. И жене не рассказывай утром о желании с ней развестись. Или расскажи всё, что услышал от меня. И получи слёзы, упрёки и уверения в том, что это всё неправда! Наговоры… И готовься к аресту и долгой работе в лагере. Хотя — таких как ты не сажают в лагеря. Таких как ты расстреливают, обвинив в шпионаже. Как Тухачевского…
19 июня Фриновский, получив добро у Хозяина — нанёс удар по всем руководителям отделов кадров всех наркоматов! И в первую очередь он начал с родного ведомства! А оснований у него было предостаточно: я, "посетив" такого начальника, вводил его в гипнотический транс, в котором он отвечал на все мои вопросы, а выйдя из него и не помнил, что и о чём говорил несколько секунд назад! Пришлось, конечно, попотеть, покрутиться — но результат того стоил. Арестованные и допрашиваемые сотрудниками аналитического отдела, по предложенным им и опробованным друг на друге методам психологического прессинга на допросах, да с имеющимися у каждого данными моих "допросов", они легко подводили арестованных к сотрудничеству со следствием… С особо упёртыми — проводил очные ставки. Ну а очень упёртых… Нет — не били; не морили голодом и жаждой… Просто оставили одних в камерах-одиночках, без всякого общения с внешним миром — даже с надзирателями. По принципу: ожидание смерти — хуже самой смерти! А главным было то, что меня ни в Москве, ни в Союзе не было: я, со своими помощниками подплывал на пароходе к Стокгольму. Мы — в этот раз, следовали рейсом как официальные пассажиры — представители Советского торгпредства в Швеции…
Загрузились то мы в своём порту нормально: свои погранцы, своя таможня… А вот в Стокгольме пришлось попотеть. Мне, естественно! Не зря же говорят в народе: Кто везёт, того и грузят… Первым выходил с парохода Дергачёв — "истинный ариец в годах"… Прошёл погран. контроль и таможню. Ему вопросов не задавали, да и паспорт, сработанный умельцами НКВД не рассматривали… Потому что я рядом стоял, да "подгонял
Добрались без проблем, правда помотало нас в море… Может какому-нибудь морскому волку эта качка и в удовольствие, но и Борисов и Хафизов к концу путешествия выглядели несколько… зеленовато. И пищу отказывались принимать категорически! Дергачёв — тот оказался покрепче, но и по нему видно было: держится только на одной силе воли. Не хочет показывать слабость перед "мелюзгой"… Мне то проще — у меня восстанавливаемость почти мгновенная и такая же реакция организма на качку. Только знай — шоколад кушай! Но всё, когда то, заканчивается — закончилось и это "приключение". Наконец мы встали на твёрдую землю, которая — почему то, у нас продолжала покачиваться под ногами. Это скоро пройдёт, а пока… Ну здравствуй — оплот мирового капитала! Бойся Англия — русские вступили на твою землю!!!
Глава четырнадцатая
Каждому, каждому — в лучшее верится…
Я, почему то, не удивился, что нас не встретили иудеи местного клана Гавена, хотя стокгольмские "родственники" передали английским мою просьбу… Просьбу — не ПРИКАЗ, да ещё и с солидным гешефтом за её выполнение! Ах как это знакомо: лишь только ослабла верховная власть, как на местах повылезли местные самостийники! И вот ведь, засранцы — простой истины не поняли, или сделали вид, что не поняли. Им всё центральная власть — порой не додавая другим, построила города, заводы; проложила дороги; наладила добычу полезных ископаемых! А эти… — пришли на всё готовое, да ещё и тех, кто им всё это построил, назвали оккупантами! А кто то даже и счета выставлять осмелился: вы, мол, из наших недр добывали? Использовали для своих нужд? Вот, значит и должны нам по жизни! А бандиты местечкового разлива, выросшие как грибы-поганки, начали за ними повторять: это наша улица; это наш район и мы здесь хозяева! А значит вы нам должны платить! А уж за что — дело десятое: найдём за что…Вот и местные "гавеновцы", видимо решили так же. Ладно — проверим…
Окинул рассеянным взглядом припортовую площадь… Ну точно местные аборигены "мышей не ловят"! Зажрались, понимаешь! Где то на востоке, или там в Закавказье, клиента бы рвали на части; вырывали из рук багаж; сажали бы в авто и везли бы в какой-нибудь караван сарай, именуемый для пришлых отелем или гостиницей, расписывая — по ходу, неземные прелести, ожидающие поселившегося! В виде шикарных номеров; всевозможных услуг, включая и райских гурий… А привезя и получив оплату — стремительно исчезали в туман, оставив иноземцев наедине с хозяевами этого заведения… А эти? Сидят себе на облучке своего транспортного средства, именуемого кебом или фаэтоном и даже не смотрят в сторону денег, которые им могут перепасть. Надо клиенту — сам подойдет: не пэр какой то! Ладно: мы не гордые — мы из страны Советов, где господ нет (по крайней мере на бумаге), а потому подойти к пролетариату от транспорта нам не зазорно…. Шепнул негромко приходящим в себя "морским волкам" — Смотрите по сторонам! и неспешной походкой местного денди пошёл к кэбмену. Подошёл. Ноль эмоций! Может ему жена ночью спать не давала?