Казя теперь труп
Шрифт:
– Мать честная! – прошептал Маня и бросился к кубу.
Потрогал: холодный. Умершим не холодно и не жарко, но отличать одну температуру от другой они могут.
Прислушался: тишина. Осторожно сказал:
– Эй!
Тишина.
Он громче:
– Эй, Казя! Ты там?
Из куба раздались приглушенные рыдания:
– Да-а-а…
– Ну так вылезай!
– Не могу-у-у! Тут дверей нет.
– А что есть?
– Гроб мой есть. В нем платье, красивое, бальное, меня в нем хоронили. Подушка и простыня
– Ничего себе у тебя могила! Ни окон, ни дверей! Ты ж девочка. У тебя все красиво должно быть. Бантики, занавесочки, вход-выход… Да как же так?
Убедившись в том, что своими силами им не справиться, Маня побежал за подмогой. Вскоре у куба собрались все: и Таня с Маней, и Лекс с Игнатом, и Склеп с Фёдром. С подобным все шестеро сталкивались впервые. Подивились, поахали. Попытались применить стихи, попытались проникнуть внутрь, попытались поковырять. Никогда они такого в По-Мире не встречали!
– Тут автоген нужен! – авторитетно заявил Игнат.
– Так скажите стишок, пожелайте автоген! – взмолилась Казя. – Вы же опытные, у вас получится!
Ха. Наивная Казя, решила, что в сказку попала! Никакие желания по стишкам Потусторонька не исполняет. Жилище – другое дело, это исключение. Да и то как пойдет, как По-Мир решит. Вон Таня какую домину возвела, а стиральной машины в ней как не было, так и нет. Компов в домах тоже ни у кого нет, а уж как Лекс старался!.. И еду всю дублить приходится. И сиденья автомобильные в кают-компании в склепе Склепа не просто так стоят, а потому, что сдубленные вещи не сгинут, на раззыбятся и тьма-кустам они не нужны. На века вещи.
– Неоткуда нам автоген добыть! – ответили Казе. – Без вариантов.
– И что же мне делать?
– Сидеть там, а я напишу о случившемся в Небесную Канцелярию, – решил здорож Фёдр. – Мне, конечно, следовало сразу это сделать, да я чот тормознул… Но теперь придется.
– Погоди писать, – остановила его тетя Таня. – А то тебя снимут, и кого поставят – неизвестно. Может, новый здорож дублить запретит, может, что… И вообще мы к тебе привыкли. Давайте еще варианты.
– Коллективный мозговой штурм! – объявил Лекс. – Кидайте идеи.
Игнат поднял руку:
– Пусть проверит, вдруг у нее под гробом автоген есть.
Казя проверила: под гробом было пусто.
Игнат не сдавался:
– Пусть в гробу посмотрит хорошенько. Может, под платьем там что завалялось. Отвертка. Пассатижи. Гвоздь.
Казя проверила:
– Отверток нет. Нашла украшение: браслет с подвесками. Некоторые подвески светятся, наверное, в них фосфор или светодиоды. Еще тут сумочка бальная, но в ней совсем ничего, только платочек и несколько то ли карточек, то ли открыток…
– Читай, что на них написано! – завопил Лекс.
Некоторое
– Ничего не написано. Только на одной штамп на обороте, что сделано в Польше. Там нарисован автобус без одной стены, наполненный монстрами. Еще на другой картонке, на квадратной, есть четыре цифры и четыре символа. Там четыре половинки картинок, на каждой по символу. Вообще ни о чем.
– Автобус? – переспросил Лекс. – Так, это зацепка. Сиди тихо, я сейчас Станиславу приведу.
Стася Острожина не посещала мертвяцких сборищ и вечеринок, но по такому случаю явилась незамедлительно. Все почтительно расступились.
– Всем счастливой нежизни, хорошие мои… – поприветствовала Стася сокладбищников. – Кого спасать?
– Меня! – пискнула Казя. – Здравствуйте!
Травница извлекла из сумы пучок сухой полыни, подожгла его, обошла куб. Молча, молча.
– Вытащить тебя не могу, – сказала она. – Зато вижу, у тебя там бабушкина ниточка есть. Зеленая.
– Я поищу сейчас…
– А чего ее искать, она ж светится!
– У меня только подвеска на браслете светится.
– Вот это она и есть, ниточка.
– Но это не бабушкин браслет! Это мне год назад Пашка подарил, мой брат. Я толком не знаю, из какой это игры или что. Я его и не носила. Видимо, мне его Павел в гроб положил. Бабушка тут ни при чем.
– При чем, – возразила баба Стася. – Бабушки всегда при чем, а уж мертвые бабушки, которые в нас при жизни души не чаяли, всегда с нами на зеленой ниточке. Твоя бабушка Нина Николаевна, верно? Тут покоится, знаю… Всех я тут знаю.
– Да, Нина! Моя, моя!
– Добрая была женщина, на ее могилке птички поют… В общем так. Одень браслет и…
– Надень! – тихо взвыл Лекс. – «На-день» надо говорить!
Тетя Таня немедленно наградила его подзатыльником:
– Заткнись, умник!
– Одень браслет на руку, застегни понадежнее, – не обращая ни на кого внимания, продолжила баба Стася. – И следуй за ниточкой. Стены тебе не помеха. Иди, куда идется, приди, куда приведется. А приведется, скорей всего, на автобусную остановку. На любой не садись, садись на тот, который приедет. Выйди, где выйдется.
– А если заблужусь?
– Не заблудишься, ниточка поможет. Найди бабушку. Побывай у нее в костях – в гостях. Захочешь обратно, отыщи тот же автобус.
– А если не найду бабушку? Если автобус обратный не приедет? Если что пойдет не так?
– Тогда «топ-топ, хочу в свой гроб», а мы дальше будем думать, как тебе помочь, – сказала Стася Острожина, потушила тлеющую полынь и тихонько ушла.
Все вновь сгрудились у куба и некоторое время молча провожали ворожею взглядами.
– Значит, Казин браслет – навигатор! – проговорил Лекс. – Круто. Слушай, Казя, это круто!