Кедровый лохотрон
Шрифт:
"Вот так вот, дорогой друг Сидор. Всем в первую очередь только своё!", — шла мрачная присказка в конце.
Город пуст, словно по нему прокатилась чума.
— "Знал, что будет трудно. Но чтоб настолько — даже не догадывался. А мог бы", — мрачно констатировал для себя Сидор.
Отложив в сторону письмо, Сидор устало зевнул. Поздно. За окном давно уже полночь, а он всё не спит.
"Надо завязывать с этими полночными посиделками, — пришёл он к окончательному выводу. — Завтра опять рано вставать, и опять будет с самого утра голова трещать, с недосыпу".
"Спать-спать-спать, — устало зевнул он. — Утро вечера мудренее", — успел ещё подумать он, проваливаясь в сон.
Впрочем, снов
Глава 11 Город и Старшина, или Старшина и город
Простой воскресный день первого месяца начала зимы удивительным образом совпал с праздничным днём в доме Городского Головы. И по этому случаю с самого раннего утра в доме Сильвестра Андреича Косого царило необычное для столь раннего часа оживление — на сегодня были назначены крестины его долгожданного внука Ванечки. Первого сына его младшенького и самого любимого сыночка Аркаши. И теперь ничего не подозревающий по своему несмышлёному, грудничковому возрасту Иван Аркадьевич Косой, внук Главы города Старый Ключ, готовился вечером принимать гостей. И для этой важной цели усиленно набирался сил, тихо посапывая рядом со своей молодой мамашей — бывшей амазонкой речной стражи Имры Строгой, в замужестве Имры Косой.
Правда, злые языки возводили гнусный поклёп на его младшенького, говоря, что тот оказался абсолютно безхарактерным мужичонком и попал под каблук и полный контроль со стороны своей юной жены. И теперь не то, что выпить лишнюю стопку боялся, но даже смотреть в ту сторону не смел. Даже смели имя их родовое ломать, ёрнически называя сыночка Аркашу — Строго Косой. Хотя, Голове нравилось, хоть он и ворчал часто по этому поводу.
И плохой бы он был политик, если б не использовал подвернувшийся случай в своих интересах. Приставка Строгий к родовому имени, по мнению Головы, придавала ему большей значительности. И порой он сам иногда думал, а не оставить ли окончательно и у себя подобную приставку-расширение. Тем более что существующими языковыми нормами подобное допускалось. По крайней мере, это могло бы поставить на место некоторых слишком зарвавшихся в последнее время жителей этого города.
Вот по этому поводу, по поводу крещения своего внука, Голова и собирал на крестины представителей всех старых, богатых родов города. И чтобы не ударить лицом в грязь, с самого раннего утра в его усадьбе царил упорядоченный, строго выверенный хаос, результатом которого этим вечером должна была стать знатная пирушка старых, проверенных друзей.
Правда, на пирушке должны были присутствовать и кое-какие не совсем желательные посторонние из новеньких скоробогатых, но это не должно было нарушить привычный, давно выработанный ритм праздника.
Поэтому стоящий на высоком крыльце своего терема Сильвестр Андреич Косой — Строгий, как он в мыслях уже привычно себя называл, с самого раннего утра пребывал в самом преотличнейшем настроении, и грядущий, впереди суетливый день подготовки к празднику, обещал ему самые приятственные впечатления.
Вечером, его приподнятое с самого утра настроение только ещё более усилилось. Дошли вести что Ведун, так досаждавший ему последнее время своим регулярным присутствием в городе, неожиданно быстро собрался и куда-то отбыл. Как утверждали надёжные источники — подался в низовья Лонгары, решать какие-то свои дела в Большом Территориальном Совете всея земли Левобережныя, таков был далеко не полный титул этого управляющего всеми левобережными землями верховного органа власти.
Только это и заставляло Голову терпеть порой просто безобразные выходки этого наглого Ведуна, навроде того, что тот не так давно отчебучил, когда в принудительном порядке ввёл в Городской
Но этому наглому молодому клану впрочем, очень скоро указали на истинное, положенное этому место, быстренько выкинув самозванцев из состава Совета.
Однако, как в тайне ото всех сам себе признавался Голова, лично для него это имело далеко не самые лучшие последствия. Он серьёзно поссорился с этими шебутными, непоседливыми ребятками и мелкая, казалось бы, ссора, грозила не просто затянуться, а уже перешла в пока ещё скрытое, но вполне серьёзное противостояние. А вот это было плохо. Голова не хотел ни с кем ссориться. Лаской да таской добиться можно было много большего, чем одной лишь таской. О которой, впрочем, никогда забывать не стоило. Особливо с тем кланом землян, которые слова доброго иной раз просто не понимали, но которых непонятно по какой причине поддерживал Ведун.
А Ведун — это был Территориальный Совет, ссориться с которым Голова категорически не хотел. По крайней мере, серьёзно. Поэтому надо было поискать путей, чтобы ненавязчиво помириться с этими новичками, но так, чтобы не уронить при этом своего достоинства, чем он весьма и весьма дорожил.
Одно утешало, что Ведун, похоже, в последнее время и сам серьёзно поссорился с этими ребятушками. Во всяком случае, как докладывали самые достоверные источники, при последней попытке встретиться с Машей, того даже не допустили в её кабинет. А по личному распоряжению управляющей банка Машки Корнеевой охране было категорически указано не допускать того даже на крыльцо.
Чем уж так насолил им Ведун, Голова не знал, но догадывался. И догадки не могли его не радовать. Похоже, Ведун здорово досадил землянам.
И причём, весьма серьёзно, судя по очень и очень резкой реакции на него той самой Машки Корнеевой. И эти догадки были очень похожи на правду, судя по тому, как вела себя Маша, сквозь зубы согласившись с условиями отмены торгового эмбарго амазонок, фактически за их счёт. Когда в присутствии всех членов Городского Совета молча, проглотила неприкрытое оскорбление со стороны Городского Совета, легко пошедшего на соглашение и настоятельную "просьбу" амазонок поспособствовать в возвращении потерянных ими при последнем набеге на Старый Ключ больших транспортных лодий. Уж очень, мол, амазонкам необходимы большие транспортные корабли в начавшейся внезапно войне.
Беспрецедентное по наглости требование, с которым, тем не менее, легко согласились практически все члены городского Совета, поскольку лично никого из них они не касались. А то, что при этом серьёзно пострадал кто-то из горожан, никого не остановило. Похоже, все были довольны, что мимо них пронесло, поскольку чуть ли не за каждым из них тянулся в прошлое аналогичный грешок.
Ну а уж чего стоило самому Голове, чтобы добиться столь внешне согласного всеми решения, знал лишь он один. И знание то радости ему не доставляло. Долго ещё придётся расплачиваться. Одно радовало. Вбитый его неимоверными усилиями клин между компанией землян и Территориальный Советом имел место быть. А вот это дорогого стоило. Ему в городе не нужны были шпионы территориалов.
Ну а уж взгляд, которым тогда Машка наградила Ведуна, был весьма и весьма красноречив. Таким взглядом убивают, но никак не привечают друзей. Так что о странной дружбе между кланом каких-то землян и Территориальным Советом, кошмаром Головы последние несколько лет, можно было смело забыть. По крайней мере, на какое-то время.
Поэтому теперь Голова даже подумывал отложить замирение с этим кланом на более поздние сроки, мол, со временем все неприятности позабудутся, а там они и сами собой помирятся. Чего им делить то, на самом деле.