Кельтская загадка
Шрифт:
Для этого не требуется долгого времени, подумала я, нужно всего лишь добежать до края утеса и вернуться, обогнув дом, чтобы никто не заметил этого. А Майкл отсутствовал дольше, чем необходимо, как мне казалось, для того, чтобы набрать торфяных брикетов.
— А прочее? Следы ног? Признаки борьбы?
— Если они и были, ливень их уничтожил. Потом все топтались там, глядя вниз, когда ты его обнаружила. — Роб выглядел слегка раздраженным, словно мы должны были сами это понимать. Он немного помолчал. — Ты ради развлечения споришь со мной или изменила мнение?
Я
— Просто полюбопытствовала, — ответила я.
— Так вот, больше не любопытствуй, — сказал Роб и потянулся за газетой «Айриш таймс». — Думаешь, мои сосуды выдержат двухнедельное пребывание здесь? — спросил он, глядя на стоявшую перед ним пустую тарелку. Несколько минут назад в ней был так называемый ирландский завтрак, способный вызвать сердечный приступ: два яйца, несколько ломтиков бекона, две сосиски, две кровяные колбаски разных сортов и гренок с ирландским маслом. Я поняла, что Роб меняет тему разговора.
Оставить это так я не могла. Звук, который слышала, раздражение, которое ощущала, не давали мне покоя. Если этот ужасный вскрик издал Джон Херлихи, значит, он не поскользнулся в грязи. Когда я его услышала, дождь только что начался. И почему, собственно, стало так тихо? Да, ветер прекратился перед самым дождем, наступило затишье перед бурей. Но что сказать о птицах, которые только что щебетали? Почему они тоже внезапно умолкли? Из-за приближающейся бури или чего-то другого, например борьбы на утесе?
До вчерашнего происшествия с лодкой я была бы готова принять официальное объяснение. Но после того, как видела лицо Конала О'Коннора, я не могла поверить, что случившееся с нами было случайностью. Это само по себе заставило меня относиться с подозрением к другим так называемым несчастным случаям. Но и этого я не могла сказать Робу. Когда мы вернулись, Дженнифер рассказала об этой истории отцу с чрезмерным драматизмом, и на лице Роба появилось беспокойное выражение, но по молодости лет она преувеличивала все, и мы с Алексом его успокоили. Мне хотелось рассказать ему о своем страхе, когда выпустила Дженнифер, об ужасных секундах перед тем, как она появилась на поверхности, но я понимала, что тем самым принесу облегчение себе, а не ему. Я решила, что быть родителем страшно и без разговоров о тех ужасах, какие могли бы случиться.
Когда с завтраком было покончено, Роб с Дженнифер объявили, что отправляются смотреть достопримечательности в Килларни, и пригласили нас с собой. Алекс ответил, что познакомился с человеком, который пригласил его на рыбалку. Я сказала, что просто похожу по городу.
— Обещай не приближаться ко «Второму шансу», — строго сказал Роб.
— Обещаю, — ответила я. Дать это обещание было легко, потому что на уме у меня было совсем другое. Что, кстати,
Когда все разошлись, я снова спустилась к пристани. Почти целый час обходила доки, но в конце концов нашла то, что искала. Возле объявления, рекламирующего нечто, именуемое «Сент-Брендон чартерс», предлагающее выходы в море на рыбалку, обзорные туры по бухте Дингл, путешествие на Бласкетты, острова неподалеку от побережья Дингла, уроки ловли рыбы на муху и хождения под парусами. Владелец или владелица «Сент-Брендон чартерс», очевидно, обладали разносторонними интересами. В профессиональных кругах это вроде бы именуется «многопрофильный» — еще один уродливый термин вроде «снижения численности персонала», эвфемизма, означающего, что меньше работников делают гораздо больше работы.
— Хорошая лодка, — сказала я.
Мужчина лишь на секунду оторвался от работы.
— Да, — ответил он. — Спасибо.
— Не знаете, чья она?
Мужчина пропустил это мимо ушей и продолжал старательно очищать планшир дюйм за дюймом.
— Знает кто-нибудь, чья это лодка? — обратилась я к трем старикам, сидевшим на скамье.
— Она принадлежит Падди Гилхули, — ответил один из них. Это было не то имя, какое я ожидала услышать, но все же оно вызвало у меня интерес.
— Не знаете, где его можно найти?
— Он недалеко, — сказал старик. Второй приставил ладонь к уху, чтобы лучше слышать, и засмеялся.
— Вы смотрите на него, — крикнул он и указал на работавшего.
Надо было бы догадаться по его старательности, что это владелец, хотя было непохоже, что такая лодка ему по карману. Я тщетно поискала в его лице сходства с Эмином Бирном, решив, что эта семейка презирает его из-за того, что он незаконный сын Эмина. Если какое-то сходство и было, обнаружить его я не смогла.
— Это правда? — спросила я. — Вы Падриг Гилхули?
Мужчина промолчал. Я сочла это утверждением.
— Я искала вас.
Он промолчал снова.
— Жаль, что на носу появилась зеленая царапина, — продолжала я. — Необычный оттенок. Нужно быть поосторожней.
— Мы встречались? — внезапно спросил мужчина довольно воинственно, бросил тряпку в ведро и распрямился. Он был высоким, гибким, пожалуй, несколько худым, с темными волосами и очень темными, пронизывающими глазами, на нем были комбинезон, белая рубашка с засученными рукавами и толстые рабочие сапоги. На миг я едва не лишилась присутствия духа.
— Да, — ответила я, сделав глубокий вдох. — Точнее, встретились наши лодки, вот эта и та, на которой я и двое моих друзей плавали под парусом, «Мар Маллой».
— Значит, вы пришли извиниться за то, что ударили мою лодку? — сердито спросил он. — И, вне всякого сомнения, предложить плату за ремонт?
В голосе его слышалась саркастическая нотка. Разговор принимал не тот оборот, что мне хотелось.
— Очевидно, таким образом вы делаете вид, что не заметили, как ударили и опрокинули нас, — сказала я. Меня охватило такое раздражение, что я уже не боялась его. — И не только опрокинули, но и бросили тонуть.