Кембриджская пятерка

Антонов Владимир Сергеевич

Благодаря расшифровке секретных планов люфтваффе, передаваемых с помощью «Энигмы», британская авиация успешно отражала налеты германского воздушного флота. 13 августа 1940 года Геринг задумал осуществить против Англии массированную атаку с воздуха, чтобы наконец разгромить английскую авиацию и поставить Англию на колени. Операция получила название «День орла». Используя «Энигму», Геринг заблаговременно отдал приказ произвести глубоко эшелонированные атаки на цели, располагавшиеся на большой территории. Его план заключался в том, чтобы втянуть в воздушное сражение как можно больше британских самолетов и уничтожить их. Шифровка была перехвачена и дешифрована англичанами, а ее содержание своевременно доведено до командования ВВС. Когда операция «День орла» началась, англичане

были готовы отразить воздушные налеты люфтваффе. Каждый эшелон самолетов противника встречала небольшая группа британских истребителей, чтобы дезорганизовать порядки атакующих с наименьшими для себя потерями. В этом воздушном сражении английская авиация одержала победу, однако воздушная битва за Англию была отнюдь не закончена.

15 сентября 1940 года Геринг приказал нанести по Англии новый, решающий удар. И снова благодаря плану «Ультра» он был лишен фактора внезапности. Брошенные в бой резервы принесли англичанам победу. Их потери составили 900 самолетов против двух тысяч со стороны немцев. В начале ноября 1940 года английское командование узнало, что в ночь на 15 ноября германские самолеты должны совершить налет на город Ковентри, чтобы стереть его с лица земли. Черчилль решил в интересах сохранения тайны вокруг «Ультры» не предупреждать городские власти о предстоящем налете. В назначенный день от Ковентри не осталось камня на камне, а тайна «Ультры» была оплачена десятками тысяч жизней простых англичан.

В связи с вступлением СССР в войну против Германии советское правительство дало согласие на создание станции перехвата с английским персоналом в Мурманске. Это позволяло Школе правительственной связи Великобритании улучшить качество перехвата. Однако в 1943 году по требованию советского правительства станция была закрыта, так как англичане стали перехватывать и советские линии связи.

Сверхсекретная информация, получаемая англичанами с помощью плана «Ультра», становилась известной и в Москве. Происходило это двумя путями. Во-первых, через советских агентов в Англии, имевших к ней доступ. Поскольку расшифрованные сообщения частично поступали в британскую разведку, Ким Филби сообщал их содержание своему советскому связнику. Кроме того, другой член «Кембриджской пятерки», Джон Кернкросс, с марта 1942 года стал работать в ШПС и передавал советской разведке материалы, получаемые по плану «Ультра». Во-вторых, 24 июля 1941 года Черчилль распорядился передавать в Москву данные, получаемые с помощью радиоперехвата, в незашифрованном виде через английскую военную миссию при условии, что любой риск компрометации ее источника будет полностью исключен.

С лета 1942 года поток передаваемой в Москву оперативной разведывательной информации, получаемый в результате вскрытия «Энигмы», значительно сократился.

Исключение составляли лишь сообщения особой важности. В этой связи работа Джона Кернкросса на советскую разведку в интересах общей победы получила особенно важное значение, о чем мы расскажем ниже.

12 января 1978 года министр иностранных дел Англии сделал заявление, касавшееся плана «Ультра». Отныне люди, трудившиеся над вскрытием немецкого шифратора «Энигма», могли открыто говорить, что во время войны они участвовали в этой операции. После войны найденные шифровальные машины «Энигма» англичане сбывали другим странам. В результате даже в конце 70-х годов прошлого столетия сотни этих шифраторов все еще использовались по всему миру. Заявление МИДа Англии о том, что Лондон читал шифрованную переписку «Энигмы», не могли вызвать энтузиазма у тех стран, которые приобрели эти машины у Англии, причем за весьма высокую цену. Получалось, что после войны англичане читали и их совершенно секретную переписку.

Но вернемся к Киму Филби, который в годы войны работал в британской разведке СИС на пиренейском направлении. Именно тогда ему удалось добыть первую информацию об установлении контактов между английской разведкой и руководителем абвера адмиралом Канарисом и привлечь к этому внимание Центра. Кстати, после «заговора генералов» против Гитлера в июле 1944 года адмирал был по его приказу повешен как

английский шпион.

Как уже отмечалось, после перехода Филби в центральный аппарат СИС информационная отдача от него резко увеличилась. Советская разведка стала регулярно получать сведения о деятельности СИС, ее структуре, личном составе, включая резидентуры МИ-6 за рубежом. С 1942 года работу с агентом продолжал заместитель резидента Борис Крешин, который в 1943 году стал резидентом советской разведки в Англии. Для получения интересовавших Лубянку сведений Филби использовал не только свое служебное положение, но и личные контакты с сотрудниками МИ-5, британского Форин Оффис, представителями американской разведки УСС (Управление стратегических служб). Так, в конце ноября 1941 года ему удалось ознакомиться с содержанием дешифрованной телеграммы германского посла в Токио, согласно которой Япония воздержится от нападения на СССР и атакует Сингапур. В 1944 году от Филби поступила информация о сепаратных переговорах американцев и англичан с немцами. В том же году он сообщил, что, по словам одного из старших офицеров американской разведки, США совместно с Англией работают над созданием урановой бомбы.

31 августа 1943 года Ким Филби был назначен членом секретариата при начальнике контрразведывательного отдела СИС. В его обязанности входило курирование отделений, руководящих работой британской разведки на Пиренеях, в испанских колониях, Германии, Польше и Чехословакии. Одновременно он поддерживал связь с польской контрразведкой в Лондоне, а также с контрразведывательным отделом СИС в британском МИДе и обеспечивал в контрразведывательном плане все военные операции союзников, проводимые генералом Эйзенхауэром.

А теперь коснемся некоторых бытовых моментов жизни и деятельности Филби в этот период.

Как мы уже знаем, с сентября 1940 года он состоял в гражданском браке с Айлин Фере. Первое время Ким и Айлин жили у матери Кима Доры. Но с появлением первых детей (в 1941 году родилась дочь Джозефина, в 1943-м — сын Джон) семья сняла часть дома в окрестностях Сент-Олбанса. Однако после рождения в 1944 году третьего ребенка, сына Тома, помещение вновь стало слишком тесным. Ким и Айлин купили небольшой домик на Карлайл-сквер, наняли привратника и открыли у себя дома частные ясли. За детьми присматривала сама Айлин, а также одна из ее близких подруг — профессиональный педагог.

«Айлин, — отмечал позже Филлип Найтли, — на удивление спокойно и без подозрений воспринимала долгие отлучки Кима из дома, которые он обычно объяснял занятостью по работе. Она не знала даже, чем занимается ее муж. Ей было известно, что Филби имеет какое-то отношение к иностранным и военным делам. Своим долгом замужней женщины она считала обеспечение спокойной домашней атмосферы и воспитание детей. Правда, ей пришлось согласиться с требованием мужа освободить детей от какого-либо религиозного воспитания».

Иногда Айлин настаивала на официальном оформлении их отношений, но результатов это не давало. Филби обычно говорил, что у него нет времени разыскивать свою бывшую жену Литци, чтобы убедить ее дать ему развод. Но он пообещал Айлин после окончания войны узаконить их отношения...

Приятели Филби по местному ресторанчику «Меркхэм Армз» также не представляли, чем он занимается. Если бы они вдруг решили подумать об этом, то, возможно, посчитали бы Филби школьным учителем, служащим какого-нибудь захудалого правительственного учреждения или кем-то в этом роде. Обычно он носил вельветовые брюки, старый твидовый пиджак с кожаными налокотниками и клетчатую фланелевую рубашку. По городу он ездил в старой помятой машине.

Своих коллег Филби старался держать на расстоянии. После его побега в Советский Союз некоторые из них, оглянувшись в прошлое, поняли, что совсем не знали его.

В то же время у Филби было поразительное политическое чутье. Он считал, что большинство неспециалистов разведки после окончания войны возвратятся к мирной жизни. Для того чтобы Филби предложили остаться на работе в разведке, ему необходимо было не только иметь хорошую репутацию, заработанную упорным и результативным трудом, но и проявить высокие качества специалиста.