Кембриджская пятерка
Шрифт:
Однако Дональд Маклин накануне бесследно исчез. Причем исчез не один, а вместе с Гаем Бёрджессом, только что вернувшимся в Лондон из Вашингтона, где он работал первым секретарем английского посольства.
Руководство английских спецслужб было просто шокировано таким развитием событий.
Единственным человеком, который более или менее уверенно чувствовал себя в создавшейся ситуации, был находившийся в Вашингтоне представитель английской разведки при ЦРУ Ким Филби. Ведь это именно он предпринял энергичные меры, чтобы предупредить Маклина об угрозе ареста. К его спасению он с согласия Центра подключил другого своего единомышленника и друга — Гая Бёрджесса.
А
Докладная записка Филби явилась результатом трезвой оценки острейшей ситуации, сложившейся вокруг Маклина. Было ясно, что его провал неизбежен. Но когда записка Филби «малой скоростью» дошла до Лондона, Дональд уже был в Москве. А в случае возникновения подозрений о причастности к делу Маклина самого Филби он, таким образом, обеспечивал себе отходные позиции, чтобы выиграть время для решения остальных задач, стоявших перед советской разведкой.
Наиболее сложным оказался вопрос о том, как предупредить Маклина о нависшей над ним угрозе. Но и здесь Филби нашел выход. Зная о крайне неприязненных отношениях английского посла с Бёрджессом, он посоветовал Гаю проехать по центральным улицам Вашингтона на большой скорости якобы в сильном алкогольном опьянении. Нота вашингтонской полиции сыграла свою роль: буквально на другой день британский посол отправил «нарушителя» в Лондон.
Предлагая Центру вариант спасения Маклина с помощью Бёрджесса, Филби исходил из того, что по его сведениям у Дональда во время последней командировки в Каир имели место серьезные психологические срывы. Сказались годы нервной напряженной работы. А короткий отдых и назначение на должность начальника американского отдела в МИДе Великобритании не помогли Маклину восстановить былую уверенность в себе и душевное равновесие. В этой связи Филби с Бёрджессом, а также лондонская резидентура и Центр пришли к общему выводу, что Маклину нужен сопровождающий, который обеспечил бы его конспиративный выезд из Англии. Кстати, к тому времени Маклин уже находился под оперативно-техническим контролем контрразведки и вряд ли сумел бы самостоятельно решить все вопросы выезда из страны. Сопровождать Маклина было поручено Бёрджессу. Но он должен был обязательно вернуться.
Одного только не учел Филби: Бёрджесс и сам был на грани нервного срыва. Да, он умело разыграл скандал с вызывающим нарушением правил дорожного движения, чтобы дать повод для своего досрочного откомандирования из Вашингтона. Но его побег вместе с Маклином поставил под угрозу работу самого Филби. Ведь теперь, тщательно изучая биографию Кима,
В создавшейся обстановке Центр разработал для Филби личный план нелегального выезда из США в случае неблагоприятного развития событий. Однако, поблагодарив Центр за заботу, Филби однозначно решил для себя, что будет бороться до конца.
Тем временем, продолжая работать в Вашингтоне, Филби получил из Лондона телеграмму, в которой его попросили прокомментировать факт бегства Бёрджесса вместе с Маклином и объяснить мотивы такого поступка.
Дело Маклина — Бёрджесса
Характер запроса убедил Филби в том, что в Лондоне не только основательно расследуют дело Маклина — Бёрджесса, но и вплотную занялись проверкой его возможной причастности к организации их побега. В «Очерках истории российской внешней разведки», касающихся дальнейших событий, связанных с развитием обстановки вокруг Филби, отмечается: «Вскоре заместитель начальника английской разведки Джек Истон, отвечавший за сотрудничество с американскими спецслужбами, направил с оказией Филби в Вашингтон личное письмо, написанное от руки, в котором сообщил, что вскоре он получит вызов в Лондон, и рекомендовал не затягивать с отъездом.
Внимательно перечитав это письмо, Ким Филби пришел к выводу, что МИ-5 и СИС, не располагая конкретными уликами против него, пытаются побудить его к активным действиям и тем самым выдать себя. Так же в свое время они поступили в отношении Маклина, когда лишили его доступа к секретной информации и установили наружное наблюдение.
Связав эти факты, Филби решил, что в Лондоне подозревают его не просто в причастности к побегу Маклина и Бёрджесса, но и в принадлежности к советской разведке».
Через некоторое время Филби получил телеграмму за подписью директора разведки о необходимости прибыть в Лондон.
Когда Филби вернулся в британскую столицу, у него началась серия бесед с Джеком Истоном, директором МИ-5 Диком Уайтом и генералом Мензисом. Киму пришлось подробно, по нескольку раз, рассказывать о себе: об учебе в Кембридже, участии в марксистском кружке, о поездках в Испанию, о собственной карьере в разведке, включая участие в деле Волкова.
В то же самое время генерал Мензис получил от директора ЦРУ Беделла Смита письмо, в котором приводились сведения относительно дружеских отношений Филби с Бёрджессом, а также содержались показания предателя Вальтера Кривицкого о том, что ОГПУ направляло во франкистскую Испанию своего агента — талантливого журналиста.
В конце письма Беделл Смит в категоричной форме ставил вопрос о невозможности возвращения Филби в СИТА в качестве представителя СИС.
Сообщив Филби о письме Смита, Мензис попросил его подать в отставку, что Филби и сделал.
По словам бывшего сотрудника СИС Лесли Никольсона, подозрения в отношении Филби вызвали у руководства английской разведки панику. Причина ее заключалась в том, что Филби одно время являлся руководителем отдела, работавшего против русских, то есть получалось, что человек, руководивший секретными операциями против русских, был их агентом.