Кембриджская пятерка

Антонов Владимир Сергеевич

И наконец, важная информация поступала от Бланта в годы войны как от сотрудника английской контрразведки — МИ-5. Ведь Блант имел доступ к работе агентурной сети МИ-5 в некоторых зарубежных странах, в том числе в Германии. В результате советская разведка имела важную информацию об экономическом, политическом и военном положении этих стран.

Однако, как уже отмечалось, не все было безоблачно в работе с этим выдающимся разведчиком и с «кембриджской группой» в целом. В середине 1942 года Центр стал сомневаться в искренности «пятерки». А дело заключалось в том, что в одном из оперативных писем в Центр резидентура упомянула о том, что Энтони Блант «связан по работе с начальником русского отделения МИ-5 Шилитто, который утверждает, что британская контрразведка против советских учреждений в Англии не работает».

Это сообщение насторожило Центр и, как показало дальнейшее развитие событий, негативно отразилось на работе всей

лондонской резидентуры. В ответ на донесение резидентуры о встрече с Блантом, состоявшейся 26 августа 1942 года, в Лондон пришло оперативное письмо, в котором Центр проанализировал всю работу с «Кембриджской пятеркой». В нем, в частности, отмечалось, что Ким Филби и Энтони Блант «подозрительно преуменьшают работу английской разведки и контрразведки против советских представителей в стране», поскольку, согласно материалам того же Бланта, МИ-5 «активно разрабатывает югославскую и шведскую дипломатические миссии, а нас — нет». Центр счел это «абсурдом».

В последующих письмах с Лубянки отмечалась «неискренность» Бланта, поскольку в передаваемых им сводках наружного наблюдения британской контрразведки не фигурируют советские разведчики. Сотрудник Центра, который вел дело «пятерки», видимо, исходил из простой логики: если советская контрразведка держит под плотным «колпаком» британских представителей в Москве, то и британские спецслужбы должны поступать аналогичным образом.

Недоверие Центра к агентуре лондонской резидентуры объяснялось еще и тем, что до лета 1943 года, когда во внешней разведке было создано отдельное информационное подразделение, все донесения агентов докладывались непосредственно Сталину. Верховный главнокомандующий знал, что с тремя членами «пятерки» работал лично ему известный разведчик-нелегал Александр Орлов, который летом 1938 года отказался возвратиться в Москву из Мадрида и сбежал в США. Он направил личное письмо Сталину, в котором заявил, что не выдаст никого из известной ему агентуры (а знал он около шестидесяти агентов), если НКВД не тронет его престарелую мать. Свое слово Орлов сдержал. Поэтому Сталин, пользуясь информацией «пятерки», одновременно высказывал сомнения насчет ее искренности. Слова вождя, естественно, воспринимались сотрудниками разведки как «руководство к действию».

Исчерпывающий ответ на письмо Центра лондонская резидентура дала в октябре 1942 года. На встрече с оперработником Блант пояснил, что для британских спецслужб приоритетной является борьба с германским шпионажем. Поскольку немецких представителей в стране нет, контрразведка разрабатывает посольства нейтральных стран, дружественных Германии, и их сотрудников, которые могут работать на нацистские спецслужбы. Английская служба наружного наблюдения насчитывает всего 36 сотрудников, которые ведут слежку за дипломатами нейтральных стран, подозреваемых в сборе информации по Англии для гитлеровской разведки. К таковым МИ-5 относит Швецию, Испанию, Португалию и Ирландию.

Что же касается советского посольства, то оно разрабатывается британскими спецслужбами путем активного проникновения в компартию Великобритании: в контрразведке МИ-5 глубоко убеждены, что для ведения разведки за рубежом Москва активно использует Коминтерн. Поэтому МИ-5 разрабатывает компартию Великобритании, чтобы вскрыть ее связи с советским посольством и, следовательно, с русской разведкой. В 1943 году по предложению Сталина Коминтерн был распущен.

Эти разъяснения лондонской резидентуры на некоторое время успокоили Центр. В апреле 1943 года он запрашивает лондонскую резидентуру о том, где США и Великобритания намереваются высадить свои войска в Европе — на Балканах или в Италии. Это была своего рода проверка искренности членов «Кембриджской пятерки». Ответ, полученный от Бланта, был однозначным: вторжение союзников в Европу начнется 8 сентября высадкой в Неаполе (операция «Аваланч») и на юге Италии — в районе Сицилии и Сардинии (операции «Баттресс» и «Байтаун»). Эти сведения полностью совпали с имевшимися в Центре и на время рассеяли подозрения в отношении искренности «пятерки».

Следует

также отметить, что в период работы в контрразведке Блант одновременно вел большую научно-педагогическую работу. В частности, он являлся профессором и заместителем директора института Курто, входившего в состав Лондонского университета и специализировавшегося на изучении живописи. Уже в те годы институт Курто являлся одним из авторитетных центров, разрабатывавшим проблемы искусствоведения. Блант читал студентам курс лекций по теории итальянского искусства. В 1947 году он стал директором этого института.

В 1943 году королевский двор поручил Бланту составить каталог рисунков королевской коллекции, находившейся в одном из королевских дворцов.

В конце войны Бланту было сделано предложение занять пост хранителя королевских картин Виндзорского, Букингемского и ряда других королевских дворцов. Этот пост был одним из самых важных и престижных в дворцовой иерархии. О том, что такое назначение может состояться, Блант и резидентура заранее информировали Центр. Безусловно, для Москвы больший интерес Блант представлял как сотрудник контрразведки. Но в то же время было ясно, что после войны он будет вынужден вернуться к своей основной профессии искусствоведа, и возражений Центра не последовало.

Одновременно Центр принял принципиальное решение — в случае перехода Бланта на работу в королевский двор не давать ему разведывательных заданий, связанных с королевской семьей.

В конце апреля 1945 года Энтони Блант был назначен хранителем королевских картин, размещенных в Виндзорском и Букингемском дворцах, стал советником короля Георга VI и выполнял конфиденциальные поручения британского монарха в ряде европейских стран. Это обстоятельство окончательно сделало Бланта своим человеком при королевском дворе.

Вскоре королевским указом ему было присвоено рыцарское звание. Он был награжден английским орденом Королевы Виктории и голландским орденом принца Нассау Оранского. Будучи королевским советником, сэр Энтони использовал свои связи в британском правительстве, с министрами, личным секретарем королевы для получения интересующей советскую разведку политической информации.

Работа Бланта в британской контрразведке была весьма результативной: он передал в Центр большое количество материалов о деятельности разведки и контрразведки Соединенного Королевства и их кадровом составе, сведения о наблюдении за советскими разведчиками в Лондоне, данные о работе германских спецслужб в СССР, дислокации немецких войск на Восточном фронте и ряд других ценных материалов.