Кембрия. Трилогия
Шрифт:
– Выяснить, чем или кем Кенвалх действительно дорожит помимо шкуры и власти. Захватить или выкрасть. Да, снимай с крыш охрану, что туда рассадила. Они тебе пригодятся. Впрямую Мэй освободить не пытайся – этого от нас наверняка ждут, засады расставляют… А мы меняться будем!
Поклон. Радостный, хотя работы прибавилось.– Мне позволено вести группу самой?
Короткое размышление.– Нет.
Рыцарь поднимается неторопливо – возраст не тот, чтобы скакать козленком. Только, когда на дыбы встает медведь, это вовсе не медлительность. Это подготовка к скорости. Смертоносной!
– Отберешь из дружины всех, без кого мы можем продержаться хотя бы месяц. Отряд поведешь сам. Задача: пробраться в Тинтагель. Сжечь к чертям. В схватки не ввязываться, людей беречь. На подготовку операции три дня. Требовать можешь все, что есть. Если иначе вовсе никак – меня, с вами пойду. Сам погибай, а товарища выручай.
Ллойд вытянулся. Кланяться не стал. К виску взлетел сжатый кулак. Еще недавно посмеивался: мол, только для сиволапых ополченцев нужно напоминание… «Мы вместе!» Оказывается, иногда жесты куда выразительней слов.
– Эйра! Прости, сестра, что работу наваливаю и от учебы отвлекаю. Принимай дружину – все, что сэр Ллойд оставит. Ты моя и его ученица – вот тебе практика.
Еще одна – навытяжку. Еще один кулак к виску. Все–таки прялка, ткацкий станок и вышивка сутулят женщин. Самые красивые изгибы прячутся! Зато кольчуга и шлем – выпрямляют. Окта решил непременно поделиться наблюдением с женой.
– Мы вместе, сестра!
И Луковка свой котеночий вскинула. И тут… Глаза на лоб лезут, а не повторить за собственным королем и наследником никак нельзя: вставай, граф Роксетерский, поднимай кулак в обещании борьбы и мести. Что ж, радуйся, богиня. Ты получишь помощь! Пенда кулак не разжимает… Значит, говорить послу.
– Мы можем помочь. Когда–то мы дружили с Уэссексом… обратного не было, но мы не замечали. Получили удар в спину, зато теперь у нас довольно людей, неплохо знающих страну врага. Мы дадим проводников. Поможем проникнуть на чужие земли с наших. По границе устроим шум – громы Тора тихими покажутся!
Краем глаза видно – король опустил руку. Значит, наобещал достаточно. Пора отрезать проданную холстину.
– Это все, что мы можем, но это мы сделаем.
И это – немало. Интересно, как скоро Пенда опустил бы кулак, если бы ушастая сделала иной выбор? Могла приказать лесное святилище вырубить, но долго это, да и кара за осквернение места пала бы на людей. Вряд ли хоть один человек вернулся бы из рейда. Корчевать еще дольше, да и неурожаем рисковать не стала. Весь удар – на себя. Да, это не удар топором. Это просто прижигание каленым железом.
Просто…– Спасибо, друзья! И простите, что смогу уделить мало внимания. Видите – военная необходимость.
На прощание – не кланяется. Не за что пока! Немайн – «некоролева», от нее не нужно пятиться задом, как от иных властителей.
– Тоже символично, – говорит король, – Зад задом… «Ко мне можно повернуться спиной». Хочу такие порядки в Мерсии!
Раз хочет – значит будут. Пенда доволен. Ну и что, что затея – приехать заранее под чужим именем – не сработала на ушастой особе? Та поддержала шутку. Выбирать интересное – все и посмотреть, да не наряженное! Щуку бросили в реку. Король улыбается в бороду.
А еще он, оказывается, заглянул в записки ригдамны. Сын не исхитрился, теперь должен угадывать: почему та скребла перышком не тогда, когда Немайн говорила главное…
– Не успевала?
– Тогда она писала бы все время. А то и подождать бы попросила… Нет, времени ей хватало.
Отскрипели лифты. Под сапогами уже не брусчатка – пол доброго трактира. Не посольского, не купеческого – строителей собора и резчиков по камню. Вряд ли сюда насовали соглядатаев! Запахи аппетитные, а простая пища для человека, проведшего жизнь в походах – не беда. Король смакует «почетное блюдо» заведения. Называется: «закат на болоте». Злые языки так сиду называют, за цвет лица и волос. Исходит жаром противень, на нем – яичница. Всем бы хороша, только в белок будто чернил накапали, желтки словно ржавчиной приправлены. Но Пенда доволен.
– Уже не зря приехали! Граф, у тебя же теперь есть кусочек берега? Озаботься: пусть твою жену побалуют. А то с восточного побережья до тебя довезут разве тухлые… Хорошие яйца кайры несут. Гораздо вкусней гусиных. Правда, птичек жалко…
Птиц, действительно, жалко. В Мерсии положен строгий закон: брать яйца дважды. Кайры так устроены: если забрать первое яйцо и второе, они успевают снести третье и вывести птенцов. И люди сыты, и птицы род продолжают! Увы, крики кайр иногда мешают Ушастой спать. Потому по всему берегу маленькой республики никаких ограничений на разорение гнездовий морских птиц отныне нет. И будут годы жирные… и годы пустые – на птичьи яйца.
Придется оттенять пиво устрицами. Или гренками с сыром! Что–то их долго не несут друзьям республики… Может, только кажется? А то на допрос, который Пенда учинил отпрыску, уже смотреть больно. Особенно, когда понимаешь, что выдал бы поменьше версий, чем принц Пеада. А ведь на всякую – один ответ:
– Нет, элдерсмен!
Нарочно именует меньшим титулом. Не обидно – это личина. Но и намек: пока, сын, ты и на вверенное тебе графство версий не надумал, а когда–нибудь придется принять на голову венец всей Мерсии.